Салов Борисович: - Игры маньяков

Он посмотрел на Бориса через тускло освещенный стол.

— Что касается молчания, я не собираюсь лгать тебе. Это уже изменило твою жизнь. Это не значит, что все должно измениться к худшему, просто все будет по-другому. Ты научишься жить с этим.

— Значит, на этом все? — Спросил Борис. Он просто хотел, чтобы у этой проклятой истории был конец, место, где она остановится. Он хотел услышать, как этот Якут скажет, наконец, официально: все кончено.

Никольский внимательно посмотрел на него, прежде чем ответить.

— Почему Израильянц пытался положить деньги на счет «Хезболлы»? — спросил он. — Если он оказывал им какую-то услугу, помогая основать базу в Средней Азии в пределах досягаемости России — а мы определенно за этим следим, — то почему не наоборот? Почему ему не платят? Или они оказывают ему другие услуги? И что бы это могло быть? И что бы это ни было, закончилось ли оно со смертью Рубена? Или он был лишь одним из многих элементов в большой схеме, как и вы?

В бокале Никольского еще оставалась капля вина, и он выпил ее залпом. Он осторожно поставил стакан на скатерть, разгладив морщинку тонким, как вафля, основанием бокала.

Он посмотрел на Бориса.

— Для вас с Раисой все кончено. Тебе нужно перестать терзаться, примириться с этим.

— А как насчет вас? — рискованно спросил Борис.

Никольский, казалось, какие-то мгновения что-то обдумывал, а затем отогнал мысль.

— История не будет знать наши имена, — сказал он, — а если потом что-то и напишут, то напишут неправду. Мы сохранили ваши деньги, — он переменил тон на деловой, — так что лучше давайте поговорим о гонораре мне и моей команде.