Салов Борисович: - Игры маньяков

— Борис, — сказал Никольский, щуря свои азиатские глаза и протягивая руку, — вы не возражаете, если я присоединюсь к вам на несколько минут?

Он был одет красиво, даже элегантно, подумал Борис, и казался таким же удобным в своем дорогом двубортном костюме, как и в джинсах и мешковатой льняной рубашке. Он сел, и официант принес еще один бокал. Они подождали, пока он нальет Никольскому вина и унесет тарелку Бориса.

— Это не случайность, — сказал Борис.

Никольский улыбнулся.

— Я тоже здесь по делу, но Георгий Нечаев позвонил мне, когда узнал, что мы в городе одновременно. Поэтому я выследил вас.

Борис мог только догадываться. И как, черт возьми, Нечаев узнал, что он в столице?

— Насколько я понимаю, вы хотели поговорить со мной, — сказал Никольский. — Жаль, что это не могло произойти раньше.

Борис кивнул, изучая его. Одежда, возможно, и изменилась, но у него был тот же скорбный взгляд, который помнил Борис, и тот же вид, который говорил о том, что он видел или делал вещи, которые отличали его от большинства других людей.

— Я был в отчаянии, когда позвонил Нечаеву, — сказал Борис. — Время немного помогло. С тех пор мы с Раисой через многое прошли, кое с чем смирились.

Никольский кивнул.

Борис отхлебнул вина. Они уставились друг на друга.

— Хотя есть одна вещь. Человек, который… у Израильянца той ночью. Это был Александр Оганесян, не так ли? Отец семейства.

Никольский снова кивнул.

— Почему вы солгали мне о его смерти? Я не вижу в этом смысла.

— Я не лгал вам. Я сказал, что он покончил с собой. Это было так ужасно. Лучше бы он умер. Чтобы спастись тот раз, он был вынужден прыгнуть в эти химические отходы и сильно изуродовал себя.

В дальнейшем он жил, чтобы выследить тех пятерых парней, которые появились в его доме той ночью. Он выслеживал их одного за другим на протяжении многих лет. Израильянц был пятым. После этого Александр просто покончил с этим.

— Он перестал убивать?

Никольский рассказал ему, как умер Александр.

— Обалдеть! Борис был удивлен, удивлен тем, что его до сих пор удивляет что-то, связанное с этими поразительными четырьмя июльскими днями. Он изучал Никольского. На благодушном лице его Смирин не мог прочесть ничего.

Он был одновременно задумчив и расслаблен. Он не спешил заканчивать разговор.

Никольский окинул взглядом помещение, непроизвольный рефлекс, который сигнализировал об изменении в разговоре. Он еще немного наклонился вперед, положив руки на стол, его длинные пальцы коснулись ножки бокала, слегка подвигая его к свече на столе. Он наклонил ее, пропуская свет сквозь рубиновую жидкость.

— Помните от ноутбук, который так отчаянно хотел заполучить Манасян? — Сказал Никольский.

Борис кивнул.

— В нем содержались все оперативные детали их плана против вас. Имена, имена и еще раз имена. Она расширила нашу базу данных об армянских ОПГ в странах СНГ и восточной Европы и ее связях с международной преступностью на тридцать процентов. Это было грандиозно. Для нас это была золотая жила. Позднее Георгий сказал мне, что рассказал вам с Раисой об Ахмеде Ясине. Что же, Рубен Израильянц свел Ахмеда с той женщиной из краковской клиники. Как ни странно, именно он был связан с ИГИЛ, и религиозные различия для него не играли особой роли. После этого он исчез с экранов радаров. Когда вы приехали в Челябинск и опознали его фотографию в моих файлах, я не мог поверить.

— Манасян — это совсем другое дело. Он знал о связях Израильянца с радикальными группировками на Ближнем Востоке и начал собирать секретные файлы о его контактах. Такой человек, как Манасян, помешан на информации. Собирает, как старьевщик собирает барахло. Никогда не знаешь, когда сможешь заработать на какой-нибудь информации. Манасян знал, что рано или поздно информация о ближневосточных контактах Израильянца станет ценной. Он также знал, что отношения Израильянца с этими людьми могут в конце концов привести его к гибели. Поэтому Манасян начал по-крупному подстраховывать свои ставки, копя каждую крупицу информации, которую он мог раскопать о Рубене и ИГИЛ. Этот ноутбук был полон файлов, и Манасян уже был на пути к их созданию своей стратегии.

Он остановился и посмотрел на Бориса, медленно поднимая бокал так, что рубиновое пятно на скатерти, словно красный призрак, переместилось обратно в бокал.

— Рубен Израильянц вел, конечно, очень опасную игру, Борис. После того, как вы уехали из Челябинска, я, следуя интуиции, дал инструкцию своим людям в Европе прочесать дом, принадлежавший Рубену в Афинах. Среди прочего они нашли телефонный номер, который был зарегистрирован в одном из домов в районе вокзала в Стамбуле. Когда я отправил еще одну команду в дом в Стамбуле, они нашли его пустым. Поспешно опустевшим. Человека, который арендовал этот дом в течение последних двух месяцев, звали Абдул Селим-Бек. Мы обнаружили телефонные номера. Один из этих номеров звонил в дом в Бейруте, дом, принадлежащий «Хезболле».