Эд Макбейн - Мошенники

Неожиданно до него донесся щелчок замка. Он тут же развернулся и выбежал в гостиную.

Карелла увидел, как в дверном проеме возник белокурый гигант. Глаза его были расширены, кулаки сжаты. Этот гигант, безусловно, сразу же разглядел револьвер в руках Кареллы, но в его широко распахнутых глазах не было и тени страха. Он бросился к нему через гостиную.

Карелла моментально оценил ситуацию. Этот громила способен был разорвать его пополам.

Он спокойно направил на гиганта свой револьвер и хладнокровно выстрелил.

Апрель явно сходил на нет. Весенние дожди пришли и прошли, а потом самый неприятный по погодным условиям месяц постепенно совсем угомонился. Скоро и май придет и разукрасит все своими яркими, многоцветными красками весенних цветов.

Приссила Эймс сидела в дежурной комнате детективов в восемьдесят седьмом участке. Напротив неё сидел Стив Карелла.

— Он будет жить? — спросила она.

— Да, — сказал Карелла.

— Очень жаль, — отозвалась она.

— Ну, видите ли, это как смотреть на данную проблему, — сказал Карелла, — Его будут судить и вынесут приговор. В любом случае его ждет смерть.

— Наверное, я была абсолютной дурой. Пора бы уже научиться понимать, как все происходит в нашей реальной жизни. Пора бы уже знать, что никакой любви не существует.

— А вот если вы поверите в это, то вы ив самом деле можете считать себя дурой, — сказал Карелла.

— Нет, мне следовало бы знать об этом, — сказала Приссила, упрямо кивая. — Так нет же. Понадобилось многократное промывание желудка, чтобы помочь мне понять эту простую истину.

— Любовь — это детские сказки, так вы теперь считаете? — спросил Карелла.

— Да, — ответила она и гордо вскинула голову. Глаза её вызывающе сверкнули из-за стекол очков. Но кроме вызова в них таилась и какая-то скрытая мольба.

— Я очень люблю свою жену, — просто сказал он. — Может, все это и детские сказки, но они, право, прекрасно подходят и для взрослых. Не дайте Дональдсону ещё раз обвести себя вокруг пальца. Любовь, поверьте, самое процветающее предприятие Америки. Уж я-то знаю это. — Он улыбнулся. — Я ведь один из держателей акций этой фирмы.

— А я считаю… — глубоко вздохнув, Приссила не договорила. — Во всяком случае, огромное вам спасибо за все. Собственно, именно ради этого я и пришла сюда. Огромное вам спасибо.

— А куда теперь? — спросил Карелла.

— Вернусь домой, — сказала Приссила. — В родной Феникс. — Она немного помолчала, а потом вдруг впервые улыбнулась за все время своего визита. — Там очень много детей, которые продолжают упрямо верить сказкам.

Артур Браун подводил итоги.

— Я просто никак не могу понять, почему столь квалифицированный мошенник, который, работая в паре со своим дружком, за одну операцию добывает от двухсот до тысячи долларов, решил вдруг ни с того ни с сего попробовать свои силы на молоденькой негритянке. Ведь он надул-то её всего на пять жалких долларов. Причем работал он в одиночку, без партнера, рисковал, а выманил у неё всего-то пять долларов!

— Ну? — сказал Хэвиленд.

— Ну это просто выводит меня из себя. Черт побери, даже полицейский имеет право рассчитывать на то, что должна же быть во всем этом хоть какая-то логика, правда? Я прямо так и спросил у Парсонса. Я спросил его, какого черта ему понадобилось обжуливать эту девочку и отбирать у неё её несчастную пятерку. И знаете, что он мне на это сказал?

— Не знаю. И что же он тебе сказал? — спросил Хэвиленд.

— Он сказал, что просто должен был преподать ей урок. Ну, как вам нравится такая скотина? Он, видите ли, счел необходимым дать ей урок!

— Значит, мы теряем в нем великого педагога, — сказал Хэвиленд. — Человечество теряет великого педагога.

— Ну, на это можно смотреть, и по-иному, — сказал Браун. — Я предпочитаю надеяться на то, что тюрьма штата в данный момент приобретает в его лице великого педагога.

— Ну и как? — спросил Клинг в телефонную трубку. — Сработало!

— Да что ты!

— Сработало. Она клюнула на это. Она отпускает меня в образовательный тур вместе с тетушкой, — сказала Клер.

— Шутишь!

— Я говорю совершенно серьезно.

— Значит, мы выезжаем десятого июня.

— Конечно, — сказала Клер.

— У-р-р-а-а! — завопил Клинг.

Хэвиленд резко повернулся в его сторону:

— Да заткнись ты, ради всего святого! Неужели ты не видишь, что человек работает!

Рабочий день, наконец, кончился. Воздух был наполнен смешанным ароматом мая и апреля. Он легонько ласкал щеки, скользил по губам. Карелла шагал по ночному городу, жадно глотая этот веселый опьяняющий напиток.