Андрей Воронин - Спецназовец. Точка дислокации

Само по себе это мало что значило, тем более что Баклан был не из тех, кто способен затеять и довести до конца двойную игру. Правда, коль скоро речь шла о большом бизнесе и политике, ему и не надо было ничего затевать самостоятельно: затейников вокруг с лихвой хватало и без него, и любому из них ничего не стоило использовать Лугового втемную. Быков вспомнил, что Жуков и Якушев, считавшиеся в отряде записными шутами, очень быстро перестали обращать острие своих не всегда безобидных проказ в сторону Баклана. Его было просто неинтересно разыгрывать, он принимал за чистую монету любую чушь, произносимую серьезным тоном, и начинал понимать, что его снова обвели вокруг пальца, только когда все вокруг уже неприкрыто покатывались со смеху.

То же самое вполне могло произойти с ним и теперь, с той лишь разницей, что никакими шутками тут и не пахло. Правда, если бы Баклан клевал с чьей-то щедрой ладони, у него просто не хватило бы ума скрывать свое так называемое богатство, продолжая ездить на том ведре с болтами, за рулем которого сейчас сидел Быков…

Чаши внутренних весов Романа Даниловича колебались из стороны в сторону, не в силах перевесить одна другую. Еще сегодня утром подозревать в чем-то своих ребят для него было так же немыслимо, как назвать родную мать шлюхой, — не обозвать сгоряча, кинув в запале ссоры первое пришедшее на ум оскорбление, а обдуманно и спокойно констатировать неоспоримый факт. Кое-какие мыслишки, разумеется, появлялись, но он гнал их прочь: думать о таких вещах всерьез было просто невозможно. Но коротенькая строчка в жизнеописании Баклана, повествующая о его недолгой карьере охранника в головном офисе солидной фирмы, мгновенно перевернула мир с ног на голову. Эта проклятая строчка означала, что Баклан хотя бы теоретически и, возможно, не вполне осознанно все-таки мог работать на противника, снабжая его информацией, которая едва не стоила им всем головы. А если Баклан, самый бесхитростный и простодушный, мог оказаться предателем, то подозревать остальных сам бог велел.

Якушев, например, давал уроки фехтования и работал инструктором по боевым единоборствам в спортивном клубе, расположенном почти в самом центре Москвы. Местечко было не из дешевых, и народ сюда ходил хоть и разный, но сплошь солидный, состоятельный. Интересы учеников Якушева вполне могли пересекаться с интересами Шапошникова. К тому же, по его собственным словам, он получал приличные деньги за то, что натаскивал охранников и бодигардов сразу нескольких фирм и охранных агентств — то есть, опять же, имел отличную возможность сообщить что угодно и кому угодно. Зачем? Да затем, что чужая душа — потемки. И в потемках этих может скрываться все что угодно, особенно если вспомнить, что не так уж давно родное отечество, за которое ребята честно проливали кровь, спокойно им в эти самые потемки наплевало. Обидели парней тогда крепко, а большая обида требует соответствующей компенсации, тоже немаленькой. Приложить руку к разжиганию еще одной кавказской войны — чем не способ разом расплатиться за все? Этот мотив присутствует у всех троих, и все трое не так богаты, чтобы отказаться от щедрого вознаграждения за труды — скорее уж наоборот…

Правда, Жук, этот перебивающийся с хлеба на воду учитель труда, как явствует все из тех же документов, что хранятся в тощей пластиковой папочке, является владельцем не только дорогих часов и зажигалки в позолоченном, а может быть, и вовсе золотом корпусе, но и недурного загородного дома, в гараже которого скучает в ожидании нечастых прогулок внедорожник престижной марки «лексус». Если разобраться, само по себе это тоже ни о чем не говорит. Кто знает, чем промышлял Жук до того, как устроился на свою теперешнюю работу, и кто возьмется предположить, чем он подрабатывает в свободное время? Да елки-палки, деньги в наши дни — не такая уж большая проблема для энергичного и неглупого парня вроде Валеры Жукова. В конце-то концов, их можно получить в наследство или просто выиграть в лотерею. Правда, насчет этого в доставленном генералом досье ничего не сказано, но и выписок из уголовных дел с номерами статей Уголовного кодекса и вынесенными судом приговорами там тоже нет. Не пойман — не вор, а нафантазировать можно чего угодно. Но это тщательно скрываемое богатство — штришок, который заставляет задуматься.

И если уж подозревать ребят, то о генерале Логинове и господине Шапошникове даже и говорить не приходится. Эти попадают под подозрение в самую первую очередь. И что с того, что ни один, ни второй не получают от исчезновения Магомеда Расулова и гибели майора Быкова с группой никакой видимой выгоды? Что с того, что Расулов — друг Шапошникова, а Быков с Логиновым съели на двоих не один пуд соли? Выгода не всегда лежит на поверхности, особенно когда речь идет о выгоде, извлекаемой такими людьми. И мотив у них общий — вернее, целых два мотива: деньги и власть. И то и другое — наркотик похлеще героина, и, как в случае с героином, подсевший на иглу нуждается в постоянном увеличении дозы. Ради власти и денег любой из них мог затеять двойную игру. И то, что эта игра смертельно опасна, ничего не меняет. Они не первые и не последние, кто пытается водить за нос Кремль. И надобно заметить, что многим это сходило с рук. Потому что чем выше занимаемое вором положение и чем больше он украл, тем меньше вероятность, что его в один прекрасный день возьмут за штаны и призовут к ответу. А что до папочки с компроматом, так ее господин генерал мог состряпать и подкинуть нарочно, чтобы перевести стрелки с себя на ребят. И, очень может статься, действуют эти старики-разбойники, эти воины-интернационалисты, ветераны афганской кампании не поодиночке, а заодно. Они ведь друзья, и, хотя друзей в бизнесе не бывает, старая дружба вполне могла стать отличным фундаментом для взаимовыгодного делового сотрудничества…