— Самое то, — возразил Вышегородцев и с силой выдул дым в сторону Стрельцова. — Ты не хуже меня знаешь, что целое всегда ровно вдвое больше половины. Сам ведь давеча признался, что не прочь меня пристрелить. Так что с точки зрения морали и нравственности во всем этом нет ничего предосудительного. Просто я успел раньше, вот тебе и досадно.
— Ты в своем уме? Андрюха, это же я! Мы ведь…
— Мы себе давали слово не сходить с пути прямого, — скороговоркой продекламировал Вышегородцев и, отлепив от губы окурок, стрельнул им куда-то в сторону, — но так уж суждено…
— Да погоди ты петь! — Петр Кузьмич лихорадочно завозился в яме и встал, привалившись здоровым плечом к земляной стенке и обхватив рукой раздробленный локоть. Болело нестерпимо — так, что хотелось не разговаривать, а дико орать на весь лес; голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота, но он терпел: сейчас было не время падать в обморок. — Что происходит, черт тебя дери?! Как ты снюхался с этим… — он раздраженно дернул подбородком, указав им примерно в том направлении, откуда прибежал минуту назад, преследуемый убийцей в темных очках.
Вышегородцев коротко, криво усмехнулся.
— А знаешь, чем он меня купил? — сказал он. — Знаешь, в чем между вами главная разница? Он никого и никогда не убивает бесплатно, ради собственного удовольствия. И он тебя не трогал, пока не нашел человека, который согласен за тебя заплатить.
— И этот человек — ты, — без вопросительной интонации произнес Стрельцов.
— Ну, разумеется! Разве не ты меня учил: если драки не миновать, бей первым? Ты заигрался, Петруччо, совсем опьянел от крови, а мне как-то неуютно жить, все время чувствуя у себя за спиной голодного вурдалака. Кроме того, как я уже сказал, целое лучше половины.
— Ты просто дурак, — все поняв, но по-прежнему не в силах поверить, что все закончилось так быстро и нелепо, устало произнес Петр Кузьмич.
— А ты умный, — парировал Андрей Викторович, вынимая из кармана пистолет. — И именно потому, что такой умный, сидишь сейчас в яме. Ты слишком старательно заметаешь следы, мон шер Пьер, и у меня нет желания ждать, когда ты решишь, что я тоже представляю опасность, потому что слишком много о тебе знаю. Чтобы тебя немного утешить, скажу: на этот раз все будет по-честному, без инсценировок. Ты уже не воскреснешь, старик.
— Поглядим, — сквозь зубы ответил Стрельцов.
— Дискуссия окончена. Ты уволен, — сказал Вышегородцев и выстрелил.
Из ямы послышался глухой шум падения, и наступила тишина. Андрей Викторович посмотрел на распростертое внизу тело, прицелился в окровавленную голову и бессильно уронил руку с пистолетом. Его вдруг замутило, ноги стали ватными, руки перестали слушаться. Вялым движением бросив пистолет в яму, он поспешно отошел на несколько шагов, чтобы самому не упасть следом.
Наемник стоял в сторонке и спокойно курил, равнодушно поблескивая темными стеклами очков.
— Все? — спросил он негромко.
Андрей Викторович кивнул:
— Все.
— В таком случае, может быть…
Наемник красноречиво подвигал сложенными в щепоть пальцами, намекая, что соловья баснями не кормят.
— Не хлебом единым сыт человек, — устало пошутил Вышегородцев.
— Целиком разделяю ваше мнение, — кивнул киллер. — На одном хлебе долго не протянешь, а мясные продукты и овощи нынче вздорожали. Вы хорошо себя чувствуете?
— А что, непохоже? — вынимая из внутреннего кармана пальто и отдавая ему пухлый незапечатанный конверт, высокомерно огрызнулся Андрей Викторович.
— Угу, — бегло осматривая содержимое, кивнул наемник. — Разговоры какие-то странные ведете. Не по делу.
— Есть один вопрос по делу, — сказал Вышегородцев и кивнул на лопату, что косо торчала в куче земли на краю могилы. — Может быть?..
— Нет уж, уважаемый, — решительно отказался киллер, запихивая за пазуху конверт с гонораром. — Сам так сам. Я стрелок, а не могильщик. И потом, вы попробуйте! Увидите, как все разом станет на свои места. Отличный способ понять, не сваляли ли вы дурака, сгоряча всадив пулю в лучшего друга и делового партнера.
— Это как? — удивился Вышегородцев.
— Элементарно. Если, закапывая его, вы будете испытывать сожаления, значит, решение было чересчур поспешным, а может, и вовсе ошибочным. А если нет — значит, дело и впрямь того стоило.
Он стрельнул окурком, с приличного расстояния попав им в могилу и лишний раз доказав тем самым, что по праву считается метким стрелком, а потом, словно поняв, что собеседник не рискует повернуться к нему спиной, сделал ручкой и удалился. Ему понадобилось всего два-три шага, чтобы беззвучно раствориться в молодом осиннике. Проводив его взглядом, Андрей Викторович медленно приблизился к яме и нерешительно взялся за светлую деревянную рукоятку новенькой лопаты.
Читать дальше