Николай Чергинец - Русская красавица

Стиснутый рамками бизнеса, в свободную минуту Владимир Семенович словно распускал паруса подавленных чувств и плыл по воле волн безо всяких усилий. Любое физическое или умственное напряжение стало со временем казаться ему нарушением душевного комфорта, потому что как бы разрушало его устойчивое представление об истинном счастье, которое возможно лишь в бездеятельной неге, в чувственных наслаждениях, и только в них! Трясина повседневных дел засасывала как болото. И нужно было в очередной раз проталкивать наверх какую-нибудь смазливую дуреху, куда-то тащиться, кому-то улыбаться, кого-то уговаривать и работать, работать, работать… Ну нет! В такой жизни было совсем мало смысла и радости.

Бойко давно пребывал в этом странном и даже опасном состоянии, не замечая в себе раздвоения, и единственной реальной дорогой для него была дорога к «Крепости», в ее спокойствие и незыблемость. И потому он не мог себе позволить неудачи в бизнесе.

Когда квадратики и прямоугольники заполнили всю поверхность листа, а сообщение Моховчука было принято к сведению, Владимир Семенович скомкал бумагу и бросил ее в корзину для мусора. Затем потянулся к телефону.

— Алло, — мягко сказал он. — Алексей Андреевич? Это я… Да. Не разбудил?.. Ну, извини, дорогой, но тут я получил такое неприятное известие… Светлана Родина, девчонка та, что я тебе сосватал, не сможет выступать… Такие дела. Мне тут позвонили, сказали, что беда с ней приключилась. Сам толком не знаю… То ли ранена, то ли чего похуже… Но ты не расстраивайся — дело поправимое… Да. Я тебе другую на замену пришлю, даже двух. Танец у них поставлен на уровне, у одной и голос неплохой… Не беспокойся, номер их я смотрел, мне понравилось. Не блеск, но вполне, вполне… Восточная экзотика. Но сумму придется увеличить. Договорились? Ну какой же я вампир?! Ты что, Алексей Андреевич!.. Вот и ладненько. Да, чуть не забыл… Парнишка мой с ними отправится. Да я тебе о нем раньше говорил. Да… Циркачом работал, покажет себя на сцене, тряхнет стариной. Ножики бросает. Так ты три места, а не два оставь. И счастливого плавания! Попутного ветра, как говорится, вам… в спину. И до встречи.

Бойко отключил интерком и опять склонился над списком приглашенных на теплоход «Нимфа». Он еще раз пробежал список глазами, отметил одну фамилию. Потом едва заметно улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Похоже, дорога к «Крепости» приобрела зримые очертания. Скоро он достигнет конечной цели и будет по-настоящему счастлив, что бы там ни говорил Профессор. Как это он вчера выразился?.. «Лучше путешествовать с надеждой, чем достичь пункта назначения». Странная фраза, странный человек… Кстати, он приглашал меня на завтрак…

Владимир Семенович взглянул на часы, охнул и направился к двери.

— …Да, уважаемый Владимир Семенович! «Лучше путешествовать с надеждой, чем достичь пункта назначения». Именно так гласит японская пословица. И Лао-цзы настоятельно рекомендовал забывать о цели, как только удалось ее достичь. Но уверяю вас, не только на Востоке заметили коварные свойства достигнутой цели. Вспомните афоризм Оскара Уайльда, что в жизни возможны всего лишь две трагедии: первая — не осуществить своей страстной мечты, вторая — добиться ее осуществления. А соблазнитель в одноименной поэме Германа Гессе? В каких выражениях он умоляет предмет своих желаний?! «Сопротивляйся же мне, прекрасная женщина, застегни получше свое платье! Очаровывай меня, мучай меня — но не дари мне своей благосклонности…» А сто двадцать девятый сонет Шекспира? «Утолено, — влечет оно презренье!..» О, европейцы тоже прекрасно знали, что «действительность убивает мечту». Еще чашечку кофе?

— Да, пожалуй, — кивнул Бойко. — Красивый у вас сервиз.

— Королевская Прусская фарфоровая мануфактура. Восемнадцатый век. Видите на донышке марку — синий подглазурный скипетр? Кстати, синий цвет был любимым цветом Фридриха Великого. Вы интересуетесь фарфором?

— Нет.

— Жаль. У меня неплохая коллекция… Но вернемся к нашей беседе…

Сергей Сергеевич был прекрасным собеседником. Казалось, он знал все обо всем. Трудно было представить то количество фактов и аналогий, которое хранилось в его голове. Профессор кислых щей. Так он шутливо представился при их случайной встрече на берегу реки. Лысый, полноватый, лет сорока пяти, с неизменной тросточкой в руке, которая, как подозревал Бойко, была ему нужна только для солидности, — этот человек поражал воображение неординарностью высказываний и глухим, безнадежным пессимизмом, возможно наигранным. Профессор был соседом Бойко. Его дом — двухэтажный особняк из красного кирпича — высился рядом с резиденцией Владимира Семеновича. Так же как и Бойко, Сергей Сергеевич любил утренние прогулки вдоль реки. Именно там они впервые повстречались, и Бойко был рад этому новому знакомству. Разговоры с Профессором помогали ему привести мысли в порядок, по-новому взглянуть на привычные вещи.