Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

Лифт остановился. Не дожидаясь, когда откроются створки, я снял тапочки, сложил их подошва к подошве, сунул под мышку. Пол в кабинке грязный, заплеванный, но это песенка, пляски еще только впереди — по камням и стеклам, которые ждут меня на улице… Может, сразу сдаться?

Я не ошибся, за мной действительно бежали, об этом свидетельствовал шум на лестнице. Но у меня была фора в два-три этажа.

Только вот смогу ли я ею воспользоваться? Вариантов практически нет. Ну, выбегу я из подъезда, а дальше? Даже по тротуару босиком далеко не убежишь, а через палисадники — тем более. И за кустами не спрячешься: день на дворе. Ну, и как мне быть?

Но сама судьба уводила меня от погони, подставив ладошку, вернее, кузов грузовичка с открытым фургоном. Автомобиль проехал мимо меня, обдав грязным выхлопом, я со всех ног рванул за ним. Пока догонял, несколько раз наступил на острые камушки, а может, и стеклышки, и это резко подняло в цене тапки, которые я не выпускал из рук.

Тапки я забросил в кузов, двумя руками вцепился в задний борт. «Газель» еще только набирала ход, и я без особого труда оттолкнулся от земли, подпрыгнул, перевалился через борт и рухнул в кузов, больно стукнувшись лбом об угол деревянного ящика. Еще и руку оцарапал о зазубрины на верхнем срезе борта.

Я осторожно, на мгновение, высунул голову и увидел своих преследователей. Они стояли у подъезда, лихорадочно рыская глазами по сторонам. Шпатов тянул руку к женщине, которая шла по тротуару. Я не мог знать, видела эта женщина меня или нет. Если да, то мне лучше спрыгнуть с грузовичка, пока еще не поздно.

Я провел пальцами по одной ступне, по другой, глянул на руку — крови вроде бы не было, значит, всего лишь по камушкам пробежался. В кузове грязно, я лежал между задним бортом и какими-то ящиками, острые углы кололи мне спину, но лучше плохо ехать, чем хорошо бежать.

Я нашел в себе силы выскочить из грузовичка и, обогнув мусорные баки, юркнул в сквер, которым смело можно было назвать двор соседнего дома. Высокие клены, липы, тополя — кроны деревьев над головой закрывали небо, солнце с трудом проникало под эти зеленые своды. Двор тихий, спокойный, пройти его можно было по дороге, запруженной припаркованными автомобилями, но я выбрал другой путь — тропинку, которая наискосок пересекала детскую площадку. И с первых же шагов наскочил на что-то мягкое, липкое и вонючее — голой ногой. И выругался, вспомнив о тапочках, которые остались в машине.

Услышав меня, молодая мамочка лихорадочно вцепилась в коляску, я даже заметил, как вздулась у нее венка на внешней стороне ладони. А как не испугаться орущего, небритого и к тому же босого мужика с дикими от страха и возмущения глазами?

А мне было страшно, и это порядком затрудняло движение, как будто кто-то хватал за шорты, пытаясь меня остановить. И еще — в любое время меня могли окрикнуть или даже выстрелить в спину. Мне было не до шуток, я даже не попытался извиниться перед мамочкой, пробегая мимо нее.

Я беспрепятственно пересек двор наискосок, дальше путь преграждала дорога, на которой меня могла сбить машина. Нужно было сбавлять ход, под ноги бросилась черная кошка, пришлось перепрыгивать через нее. Я споткнулся, потерял равновесие, инерция вынесла меня на проезжую часть и бросила под колеса белого «паркетника» с эмблемой «Мерседеса» на радиаторной решетке. Сильный удар в бок швырнул меня на землю, я упал, к счастью, машина остановилась. Из нее выскочила Элли.

Никогда я еще не был ей так рад, как сейчас. Сильно болела тазобедренная кость, но это не помешало мне подняться и подойти к машине.

— Ты куда? — испуганно крикнула Элли.

Она явно не ожидала увидеть меня, поэтому не побоялась выскочить из машины. И теперь не знала, как ей быть. Ну да, я же преступник, а она — сама святость!

— В больницу!

Я забрался в машину, захлопнул за собой дверь. Элли садилась за руль с таким видом, как будто под ней в любой момент могла взорваться бомба. А закрывая дверь, оглянулась — вдруг погоня на хвосте. Похоже, Элли уезжала от меня без разрешения. Черепанов строго-настрого наказал ей остаться, а она сбежала и теперь трясется от страха.

— Чем это воняет? — Элли недовольно зашмыгала носом.

— Болью. Перелом шейки бедра. — Если я врал, то не бессовестно.

Вдруг у меня на самом деле перелом, и мне срочно нужно в больницу?

— И соучастие в убийстве, — добавил я.

— У кого соучастие? — Элли вскрикнула от нервного перенапряжения.

— У тебя.