Б. Седов - Судьба и воля

– Как ты? – спросил блондин, глядя на кусающего губы Влада.

– Хуйня, пара царапин, – отмахнулся тот, поднимая с земли ствол. – Вовремя ты его кончил. Давай в дом, Колян, живо! Вряд ли этот хмырь там, но проверить надо. Я щас… кабыздоха с прохода оттащу. И так нашумели, бля, только атаса нам для полного счастья не хватает!..

Дважды повторять приказ было не нужно – бывший сержант ДПС, для которого сегодняшнее задание было чем-то вроде боевого крещения на новом, не в пример более хлебном, чем доблестная милиция, месте службы, с готовым к бою пистолетом распахнул полуприкрытую дверь одноэтажного, выкрашенного в зеленый цвет деревянного дома и ломанулся внутрь. Как сохатый лось сквозь лесную чащобу.

– Сволочи… Скоты! – Греков-старший, прижимая ладонь к обильно кровоточащему лицу, пошатываясь, с трудом поднялся сначала на колени, затем – на ноги. – Ваше счастье, что сына дома нет, он бы вам… тварям…

– Надеюсь, до утра твой выпердыш объявится, – окинув старика беглым взглядом и поняв, что с этой стороны опасности ждать вряд ли стоит, деловито заметил Влад. Сноровисто оттащил с порога убитого кобеля, закрыл калитку в воротах и задвинул тяжелый засов. Оглядел слегка кровоточащие, но не особенно опасные следы от собачьего укуса, вразвалочку подошел к старику и, глядя ему в глаза, нарочито вызывающе обтер измазанные липкой и теплой собачьей кровью пальцы о застиранную рубашку упрямого мужика. Сан Саныч, поняв намерения подонка, попытался было сопротивляться, но, получив сильный, болезненный апперкот в живот, снова упал на колени, потом медленно повалился на бок и захрипел.

– Дома кто есть? – дав хозяину отдышаться и прислушиваясь, не донесется ли из хибары какой подозрительный шум, Влад брезгливо сплюнул сквозь зубы и легонько пнул Грекова-старшего носком ботинка. – Оглох, что ли, мухомор драный?!

– Пош-шел ты… – едва слышно ответил старик и беззвучно заплакал.

– Я же предупреждал тебя, мудилу, давай по-хорошему, – нарочито печально вздохнул лжеопер Поляков, убирая «беретту» в спрятанную под пиджаком замшевую кобуру и закуривая сигарету. – И псина была бы жива, и ты сам – цел и невредим. На хер ты мне сдался, такой хороший, еще руки о тебя пачкать. Посидели бы, как люди, чайку попили… или чего покрепче. А утром разошлись бы, как в море корабли. А теперь – возись с тобой, бля!..

В дверном проеме появилась скуластая, долговязая физиономия Коляна. Глазки его, белесые, почти прозрачные, как-то странно сузились, на губах застыла глумливая улыбка.

– Голяк на базе, – пряча пистолет, сообщил блондин. – В смысле, его нет. И старухи – тоже. Только девка в дальней комнате на кровати лежит. Дура-дурой, в потолок не моргая смотрит и улыбается. Овощ, в общем. Но – красивая, сучка, – не преминул заметить амбал, и Влад сразу понял, отчего на роже у напарника застыло такое выражение.

При упоминании о парализованой и совершенно беззащитной дочери надрывно рыдающий, скребущий пальцами землю старик завозился, превозмогая полыхающую в груди и сломанной переносице боль, и вновь попытался встать на ноги. Напарники понимающе переглянулись. Колян вопросительно приподнял брови. Похожий на интеллигентного скрипача-очкарика, некогда служивший старшим опером в Южном РОВД субтильный Влад жестом изобразил наручники, кляп и кивнул на расположенный возле дома сарай.

– Так нету, – пожал плечами Колян. – На базе остались.

– Тогда веревкой, – невозмутиво бросил напарник и, махнув рукой – дескать, погоди пока, я еще не закончил, – наклонился к отцу разыскиваемого ими беглеца. Рявкнул, стараясь, чтобы прозвучало как можно более устрашающе:

– Слышь, ты, дуст пердячий! Сейчас я буду спрашивать, а ты будешь отвечать. Начнешь гнать пургу – бля буду, оттрахаем твою деваху обухом от топора, а тебя, козлину, вздернем прямо на крыльце, предварительно позаботившись, чтобы на топорище и пистолете, что на дворе валяется, твои отпечатки пальцев остались. Вот соседи приколятся – старик-то, Сан Саныч, оказывается, умом тронулся. Родную дочку, бедняжку, сначал дубиной снасиловал, затем придушил, апосля чего пса застрелил, а сам повесился. Каково жене твоей и сыну будет такое узнать, а?!..

Старик вздрогнул, по морщинистому лицу его пробежала волна судороги. Сан Саныч посмотрел сначала на стоящего напротив Влада, затем – на его рослого, ухмыляющегося подельника, в обыкновенной, ничем не примечательной внешности которого сейчас отчетливо проявилось нечто дебильное. Сознание отказывалось верить в услышнное, но разум настойчиво убеждал: нет, это не галлюцинации, это правда. Ворвавшиеся в дом, не имеющие к милиции никакого отношения, зачем-то разыскивающие Артема бандиты, в случае ослушания сделают именно так, как обещали. Господи, за что!!!