Б. Седов - Судьба и воля

– А ведь мы с тобой знакомы, гнида! Даже по телефону однажды разговаривали! Забыл, мразь?! Так я не гордый, могу и напомнить. «Жигуль» со стоянки помнишь, который ты по пьянке своим красивым джипером помял?! А что ты мне тогда сказал, когда я про деньги заикнулся, не забыл?!..

Убедившись по мелькнувшей в глазах амбала тусклой искре, что Лимон вспомнил, Грек резко дернул вывернутые в суставах руки Лимона в стороны и нанес сокрушительный удар лбом в крючковатый нос Изотова. Глаза Лимона закатились, обнажив подернутые сетью лопнувших капилляров белки, тело обмякло. Артем бросил братка обратно в грязь, нагнулся, выдернул из его стильных шорт узкий кожаный ремень и, перевернув тушу на бок, крепко стянул бандиту руки за спиной…

Спустя десять минут ACURA, в багажном отделении которой лежал пребывающий в травматической нирване истекающий кровью заговорщик, неслась в сторону Петербурга.

До города оставалось ехать не больше пятнадцати минут, когда очнувшийся, получивший обезболивающий укол промедола из походной спецаптечки и наспех перевязанный обрывком бинта Лимон зашевелился, потом тихо застонал и наконец сказал, гнусавя из-за сломанного, превратившегося в бурую сливу носа:

– Грек… Не сдавай меня братве, слышишь?.. И отца – тоже. Ну, завалят нас… Тебе-то какой с этого навар? Ты – чужак… Я дам тебе денег… У отца есть… Много. Очень много. Ты сможешь уехать из страны. Без проблем…

– Да ну? – презрительно сжав губы и бросив взгляд в зеркало заднего вида, усмехнулся Артем. – И во сколько же ты, если не секрет, оцениваешь ваши козлиные шкуры? Просто интересно услышать!

– Пять… миллионов… долларов. – Со стоном, вызванным то ли физической болью, то ли душевными муками, возникшими от необходимости «за здорово живешь» расставаться с такой оглушительной суммой, прогундосил Изотов. Было заметно, с каким огромным трудом давалось приготовленному к закланию «быку» каждое слово. Однако страстное желание вырваться из лап смерти не давало сознанию Лимона угаснуть. Шанс выкарабкаться, послать на х. уже протянувшую свои мерзкие желтые пальцы, стоящую за спиной с ехидной усмешкой костлявую безглазую старуху в черном балахоне у него пока был. И следовало выжать из него максимум. Что значит все золото мира, когда смерть – СМЕРТЬ– уже занесла над тобой свою проклятую косу? Прах. Жалкие бумажки. На том свете нет ни саун, ни супермаркетов, ни Беверли Хиллз, ни роскошных лимузинов, ни длинноногих девочек, ни заветной Власти. Ничего из того, ради чего следует продолжать топтать эту грешную землю. Скорее всего, и того света тоже нет. В натуре… Ни Дьявола, ни чертей с их кипящими котлами, ни хре-на! Просто в-а-а-ще не существует – и весь х. до копейки! Вот же, западло! Этот свет есть, а того – нету!!!

– Надо же! – С неприкрытым сарказмом присвистнул Артем, услышав сумму выкупа. – Похоже, ты не жлоб, Андрюша. Только что скажет папа?! Денежки-то его, а не твои. А ну как возьмет и разменяет тебя на эти самые пять лимонов? В том смысле, что оставит тебя на съедение Мастеру, а сам сделает ноги. А?!

– Не говори ерунды, – скривился Лимон. – Короче… гнать пургу некогда… Ты… согласен? Если да, то…. скажи «гав-га»…. Кхх! – не закончив фразы, зашелся в судорожном кровавом кашле решивший напоследок сострить Лимон. Согласится Грек на магарыч – хуже не будет, а нет – так хоть покуражиться напоследок.

– Сейчас ты у меня сам через анус кукарекать будешь, – глухо и очень тихо произнес Артем и вдруг замолчал. Потом сглотнул застрявший в горле ком и продолжил:

– Только я, знаешь ли, не собираюсь держать тебя в заложниках ни неделю, ни даже сутки, выжидая, когда твой отец переведет на мой счет в банке обещанные миллионы. Да и нет у меня счета за бугром. Мне нужны только наличные.

Бандит нашел в себе силы улыбнуться – столь диким показалось ему требование Артема. «Лох – он и есть лох, чего с него взять, – думал Лимон, глядя в потолок роскошного внедорожника из более чем непривычной позиции. – Только от этого лоха сейчас зависит наша с отцом жизнь». Вслух же бандюган произнес, с трудом разлепив губы:

– Это же два… чемодана… бумаги. Пятьдесят килограмм… Столько… сразу… даже у Березовского нет!.. Только… безналом.

– Тогда – спокойной ночи, – без сожаления отрезал Грек.

«А ведь другой такой возможности одним махом срубить кучу денег уже никогда не будет, парень… – мысленно разговаривал он с самим собой. – Куда ты едешь? К Мастеру в лапы?! Зачем?! Как послушная глупая собака, несущая в зубах хозяину золотой слиток и виляющая хвостом! Тоже мне, мафиози нашелся. Кем тебе был покойный Наиль?! Братом?! А может, старым другом? Нет. Он был бандитом. Кто вообще для тебя эти долбаные «карельцы», вместе с их усатым главарем, подземными тюрьмами, взорванными «мерсами», расстрелянными на стрелке боевиками, постоянными кровавыми битвами за сферы влияния и подковерной борьбой за власть? Какое ты имеешь к ним отношение? Никакого. Единственное, что тебе, объявленному вне закона, потерявшему самых близких в мире людей, сейчас нужно – это деньги! Много денег!!! Чтобы на них купить новую жизнь, документы, и в первую очередь – оружие. Оно нужно, чтобы стереть с лица земли гниду Киржача и его челядь. Ведь имено ради обещанного Мастером содействия в устранении Витька ты не раздумывая вызвался ехать на мокруху в Новочеркасск. Только что стоят жалкие семь кусков и пустые обещания против возможности прямо сейчас, в течение нескольких часов, получить на руки целый капитал? Разве не тебе сейчас этот жирный боров предлагает пять миллионов долларов ? Трясущийся от страха, покоцанный кусок дерьма с выбитыми зубами и сломанным носом! В чем дело?! Чего ты еще хочешь, идиот?!!»