Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего отражения

Хорошо, ладно, пусть я попала мимо с моим «джинсовым». Но зато к моей маме тоже приходил «бывший одноклассник»! И тоже спрашивал про меня! Это-то как понимать? Снова случайное совпадение?

По дороге к выходу я размышляла, сказать про моего «бывшего одноклассника» или нет? Если сказать, тогда надо объяснять про наше загадочное сходство, о котором в полиции до сих пор ничего не знают… Иначе, при чем тут я с моими «одноклассниками»? Но тогда нужно рассказывать и про странные звонки Игоря…

Я решила подождать. Посмотрим, какой оборот примет дело.

Джонатан парковал машину во дворе больницы, когда мы вышли вместе с полицейскими. Пришлось объяснить ему, что мы должны срочно ехать в комиссариат.

– Ничего страшного, я подожду тебя, – ответил он.

В полиции, управившись с описью и показаниями по поводу кражи, я стала переводить описание одноклассника, интересовавшегося Шерил. «Худой… Высокий… Блондин… Волосы длинные… Ямочка на подбородке…» Чем дальше продвигалась Кати в описании, тем больше меня охватывала паника. Я знала человека, которого она описывала. По крайней мере, он был похож…

Он был похож на Сережу.

Да-да, на Сережу, на влюбленного в меня Сережу, самолюбивого помощника моего Игоря!

– А никаких особых примет не заметили? Дефект какой-нибудь, родинка или что-то в этом роде? – спрашивал комиссар.

А мне хотелось закричать: «У него должны быть огромные ноги! Ну же, Кати, ну, вспомни!»

– Нет. – Кати пожала плечами.

Если я сейчас спрошу про ноги, то комиссар поймет, что я этого человека знаю, и тогда уж он меня не отпустит до тех пор, пока я ему все не выложу! А я до сих пор не решила, надо ли говорить ему про Игоря и все остальное, из этого вытекающее.

– Постарайтесь вспомнить. Вы видели только его лицо? Руку не пожимали? Может, у него на руках что-то особенное? Перстень, татуировка, родимое пятно? Дефект ногтей, кривизна, недостающий палец? – подсказывал комиссар.

– Я не пожимала ему руку. Правда, когда он спросил адрес Шерил, то вытащил ручку и блокнотик и приготовился писать. Помню, я посмотрела на его руки… – Кати задумалась, вспоминая. – Нет, ничего особенного я не заметила. Обычные руки. Разве что очень крупные, но это нормально для мужчины…

Очень крупные руки.

Сережа?

Вернувшись в больницу, я нашла на своем столике свежий букет коралловых роз и коробочку с шоколадными конфетами «Леонидас» [9]. Джонатан меня не дождался.

У меня отчего-то навернулись на глаза слезы. Снова навалилось пугающее чувство одиночества, куда более сильное, чем то, которое мучило меня в первый месяц в Париже. Тогда я оказалась просто одна, физически разъединена с близкими мне людьми, но они были где-то вдали, эти люди, и мысль об их существовании меня поддерживала и помогала бороться с тоской: в Москве остался Игорь, в Париже предстояла встреча с Шерил… Теперь же Игорь исчез, Шерил скрылась в белом коконе бинтов, и я чувствовала себя совершенно потерянной.

Был, правда, Джонатан… Но что мне было делать с его чувствами? С его любовью, которую я не могла, не имела права разделить?

И в которой я так нуждалась теперь…

Я погладила душистые головки роз, заботливо поставленных в воду кем-то из персонала. От белой с золотой виньеткой коробочки несся соблазнительный шоколадный дух. Я дернула тонкую золотую ленточку.

…Сказать Джонатану, чтобы пришел? Или не дразнить саму себя искушением? Сейчас, когда мои нервы на пределе, глаза на мокром месте, душевные силы на исходе – именно теперь мне нужна была его поддержка. Но именно теперь я могла в него влюбиться!.. Я вполне отдавала себе отчет том, что как раз в данный момент он мог въехать, как сказочный принц, в мою жизнь на белом коне – помочь мне, утешить, успокоить, окружить меня заботой, взять на свои мужественные плечи мои печали и недоумения…

Мужественные плечи, широкие, красиво развернутые, белая гладкая кожа… Мне отчего-то представлялось, что на груди у Джонатана нет волос, и, хотя я люблю скорее мужчин «с шерстью», как Игорь, меня это почему-то волновало, будоражило, дразнило прыткое воображение, и оно улетало, подстегнутое тоской и печалью, в сладостные и томные грезы…

Поток моих сумбурных мыслей был прерван приходом Кристин, дежурной медсестры, с ужином на подносе.

– Как дела? – весело спросила она и, бросив взгляд на коробочку конфет, которую я до сих пор держала в руках, начисто забыв о ней, Кристин добавила: – Советую вам оставить сладкое на потом. Иначе перебьете себе аппетит. А вам необходимо хорошо питаться.