Анатолий Степанов - Любить и убивать

— Все настоящие концы были у Маши, — от окна сказал Англичанин. — Она ими торговала.

— Предлагала их только вам?

— Не знаю.

— Но что говорила хотя бы.

— Говорила, что только нам. Но была шустра. Не знаю.

— Слишком, как оказалось, шустра. Всем она показала кончик, иначе бы вы так не взвились. Теперь ты покажешь мне этот кончик, Коляша.

Англичанин нервишки уже привел в порядок. Вернулся к столу, уселся и обаятельно — умел — улыбнулся:

— Не вижу себе выгоды оттого, что покажу этот кончик.

— Выгода одна: я не буду подставлять тебя милиции и тем, кто пришил Мишаню.

— Ты догадываешься, кто они?

— Пока нет.

— Как же ты собираешься не подставлять им меня?

— Вызвать огонь на себя.

— Смысл, Жора?

— Я не могу допустить, чтобы девочку убили. — Бессознательно Сырцов назвал Ксению девочкой. Так, как ее звала мать.

— Сначала убьют тебя, а потом девочку. И сразу после этого возьмутся за меня.

— Хреновая цепочка. Во-первых, меня не убьют…

— Это почему же? — весело перебил Англичанин.

— Потому что я этого очень не хочу. А во-вторых, ты, сообщив мне все, что знаешь, отскакиваешь в сторону.

— Что я скажу Сашке?

— А что ты собирался сказать ему после того, как узнал от меня, что он — ссученный?

— Еще не придумал.

— Придумай. А сейчас все по порядку.

Не утерпел Коляша: вскрыл пятую банку. Сделал два глотка, не понравилось, но сделал еще два — до дна. Рыгнул с горечью, поморщился. Оттого, что противно, и оттого, что надо говорить.

— Да будешь ты говорить или нет?! — заорал нетерпеливый Сырцов.

— Да буду, буду! — как от мухи, отмахнулся от него Коляша. Но заговорить не успел: искрометная секретарша, без стука влетев, взволнованно прощебетала:

— Николай Григорьевич! Александр Петрович.

— Где? — испуганно спросил Коляша.

— На проводе. — И добавила, с наглым любопытством разглядывая Сырцова: — И люди в приемной ждут. Много людей.

— Подождут, — решил Англичанин. — А ты иди отсюда.

Секретарша сделала обиженное лицо и удалилась. Коляша обеими ладонями пригладил волосы, поправил галстук и снял трубку.

— Привет, Саша.

Трубка бормотала долго. Англичанин бесстрастно слушал. Сырцов не выдержал.

— По нашему делу? — спросил он шепотом. Коляша отрицательно помотал башкой.

— Нет проблем, — сказал он в трубку несколько погодя. — Ребята приступят с завтрашнего утра. Условия обычные. И ты не кашляй. — Положил трубку и сообщил Сырцову: — Дополнительная охрана Прахову потребовалась.

— С чего бы это?

— Со страху. Постреливают теперь в банкиров довольно часто.

— Опять мы отвлеклись, Коляша, — деликатно напомнил Сырцов. — Я весь — внимание.

— Внимать-то особо нечему.

— Но вы-то внимали, и я хочу внимать.

Ну, никак не раскачать этого паразита! Коляша потянулся было за следующей банкой с пивом, но опомнился и, честно глядя в глаза Сырцову, развел руками — вот ведь как бывает — и начал, сильно мямля:

— Вот ведь так просто подумаешь, и оказывается, что Маша ничего-то особенного не сказала…

— А не особенного, обыкновенного? — раздраженно перебил Сырцов. — И не тяни ты резину, Богом тебя прошу!

— Десять лет тому назад Ксения совершенно случайно познакомилась с еврейским семейством, которое тогда собиралось эмигрировать из СССР…

— Как это — случайно познакомилась? — опять, на этот раз в недоумении, перебил Сырцов. — Ей же тогда и десяти годков не было. Дитя.

— Не знаю. За что купил, за то продал. Но это не самое главное и пока не самое завлекательное. По утверждению Маши, полгода тому назад уже вполне сознательная Ксения встретила на даче у деда главу этого семейства. Держись крепче, Жора: Ксения уверена, что этот человек никакого отношения к семейству, с которым она познакомилась десять лет назад, не имеет.

Теперь пришлось встать Сырцову для того, чтобы зайти сзади и погладить Коляшу по головке. Погладил (тот недовольно этой головкой дернулся), затем уже себя потрогал за мочку уха, вслух пропел «Восток — дело тонкое, Петруха!», сделал полукруг по кабинету и вернулся на место.

— Все? — спросил он, вздохнув.

— Все, — отрапортовал Коляша.

— Ты вот этот, главный, разговор с Машей писал?

— Не получилось.

— Тоже мне сыскарь!

— Ты же ее знал! Она же верткая, скользкая, не ухватить!

— Ухватили же, — грустно напомнил Сырцов и встал окончательно. — Мой совет, Коляша: утихни и затаись. Хотя бы на время.

— У меня задание.

— Горестно докладывай, что никак не выходит. К тому же у тебя теперь в руках хорошая дубина. Можешь помахать ею для порядка.