Анатолий Степанов - Любить и убивать

— Вы сказали — они. Кто — они?

— Они. Отец, мать, Машка, вы. Что вы все так не по делу хлопочете?

— По делу, Ксения. Ваша мама просила меня найти вас.

— Зачем?

— Как — зачем? Вы ушли из дома, бросили институт…

— Я — взрослый человек и поступаю так, как считаю нужным. Вы нашли меня, вы сделали свое дело и можете с чистой совестью получить свой гонорар. Но домой я не вернусь. Тем более после того, что случилось с Машей. Так ей и передайте.

— Гонорар я уже получил, Ксения. Это — первое. А второе: я не буду уговаривать вас вернуться домой.

— Тогда зачем вы изволите беседовать со мной? Доложили бы маме, что я здесь, и дело с концом.

— Я не хочу, чтобы вы были здесь. Здесь вам угрожает опасность.

— Как раз здесь мне никто и ничто не угрожает.

— Опасность придет со стороны.

— Очень прошу вас: не пугайте меня. Не боюсь.

— И зря! Поймите, Ксения, люди, которые вас ищут, и безжалостны и жестоки. Ради своих целей они готовы на все.

— Ну, а я-то при чем?

— Они считают, что вы единственная, кто обладает информацией, способной обогатить их! И они постараются выбить из вас эту информацию любым способом.

— Ничего не понимаю, — призналась Ксения и жестко предложила: — Или уж ничего не говорите, или говорите все.

— Если бы я знал все! — злобно помечтал Сырцов. — Одно лишь могу сказать точно: как-то в случайной беседе с кем-то, скорее всего с Машей, вы, не придавая этому никакого значения, вспомнили нечто, могущее взорвать нынешнюю жизнь многих людей. Жизнь ваших родителей, жизнь Маши, вашу жизнь.

— Убедительно, но все равно непонятно. И главное: где гарантия, что вы желаете нам всем добра?

— Гарантий нет. Но ваша мама мне доверилась, — привел главный аргумент Сырцов и сразу же понял двусмысленность слова «доверилась».

— Мало ли кому доверяется моя мама!

Она была уже в полном порядке: сидела прямо, говорила четко, смотрела твердо.

— Вам надо со мной уехать отсюда, — просто сказал Сырцов.

— Куда? — потребовала ответа Ксения.

— К моим друзьям.

— Ваши друзья — это ваши друзья. Не мои.

— Откуда вы знаете? — задал неожиданный вопрос Сырцов. У него, как у карточного шулера, был туз в рукаве.

— Не поняла.

— Откуда вы знаете, что мои друзья не могут быть вашими друзьями?

— Этого не может быть хотя бы потому, что у нас нет общих знакомых.

— Не скажите. Мои друзья были друзьями и Олега Торопова.

Конечно, не следовало бить сразу поддых, но иного выхода у Сырцова не было: время, время! Вот-вот могут догнать!

— А какое отношение имею я к Олегу Торопову? — не сразу и недобро спросила Ксения.

— Не надо так, Ксения.

— Ах, мамочка, мамочка! — пожалела она и мамочку и себя.

— И отец Афанасий, — продолжил Сырцов.

— Как для них все просто! Девица сотворила себе кумира из опального трагически погибшего певца, которого теперь признали гением за то, что он опальный и погибший. Девица из стада у его могилы на Ваганькове!

— А не так? — постарался обидеть Сырцов. Не обиделась:

— Не так. Он мог бы быть моим отцом. Но я оказалась дочерью тех, кто, по сути, способствовал его смерти.

— Не следует шаманить, Ксения, — посоветовал Сырцов.

— Я не раскручиваю себя, — поняла, о чем он, Ксения, — я не стараюсь вызвать в себе идолопоклонническую истерию, я просто давным-давно живу с чувством вины перед этим человеком. Впрочем, какое вам до этого дело!

— Я и не высовываюсь.

— Еще как высовываетесь! Я, что ли, затеяла разговор об Олеге?

— Это была единственная возможность заставить вас серьезно отнестись к тому, что я говорил и скажу.

— Заставили, — признала она. — Продолжайте.

— Сейчас, после шока, вызванного известием о смерти Маши, вы еще не ощущаете приближения опасности, грозящей вам. Но уже этой ночью вы испугаетесь по-настоящему, верьте моему опыту.

— Я — не трусиха, — перебила она.

— Поэтому я и говорю «вы испугаетесь», а не «вы струсите». Трусит только трус, а испугаться может каждый человек. Трусят от прямых угроз, от появления человека, могущего сделать трусу больно, при виде палки, ножа, пистолета, а пугаются неизвестности, ожидания, временной неопределенности, ухода дня, прихода ночи. Не пугается только идиот, лишенный воображения. В такие моменты очень важно быть рядом с человеком, с людьми, которые смогут защитить вас от беды.

— Как я понимаю, вы — такой человек?

— Я же не хочу поселить вас у себя. Мои друзья — такие люди.

— Те, которые знали Олега Торопова? Кто они?