Ричард Паттерсон - Степень вины

Терри изучала ее лицо.

— Итак, Ренсом обещал принести кассету. Ту, где Лаура говорит о вас.

Линдси кивнула:

— Наверное, она теперь в полиции.

— Нет. — Терри снова помолчала. — В момент смерти у Ренсома была только одна кассета. Ее он дал прослушать Марии. Кассета о Джеймсе Кольте. Второй кассеты, о которой он рассказывал вам, у него не было.

Во взгляде Линдси Колдуэлл было изумление, сменившееся неприязнью.

— Какой ублюдок, — с отвращением бросила она.

— Такое впечатление, — заявил Мур Кристоферу Пэйджиту, — что либо Ренсом вел исключительно холостяцкую жизнь, либо «предавался греху единично», как говаривал наш старый священник. По крайней мере, последние два года.

Они сидели на скамейке в начале Калифорния-стрит: справа — канатная дорога, ведущая к вершине Ноб-Хилла, где погиб Ренсом; слева — Маркет-стрит заканчивалась просторной площадью, на другом краю которой высился Фери Билдинг; его знаменитые башенные часы показывали начало второго. За их спинами сгрудившиеся тридцатиэтажные высотки Эмбаркадеро-центра с офисами на каждом этаже выпускали из своих недр служащих. Вкупе с туристами они составляли основную толпу вокруг высоток, с вкраплениями случайных прохожих и трех-четырех бродяг, с независимым видом шнырявших в поисках пищи. На соседней скамейке сравнительно тихий сумасшедший в своей неизменной, ставшей за долгие годы чем-то вроде второй кожи одежде — джинсах и матросской куртке — бормотал свой обычный бред о заговорах… Мур, не успевший пообедать, дожевывал бутерброд с салями.

Пэйджит посмотрел на него:

— Ничего?

— Ничего. Причем надо отметить не только похвальное отсутствие попыток изнасилования. Но и полное отсутствие любовных связей. — Мур подчеркнул фразу коротким рубящим жестом. — Прочерк в графах. Никаких промахов по части женщин. Ни единой персоны женского рода, которая дала бы Ренсому в этом десятилетии. Одно из двух: либо акты с ним были настолько отвратительны, что о них предпочитают умалчивать — и вспомнить-то не о чем, думают себе, дорогуша Марк, удовольствия от тебя не больше чем от чиханья, либо в девяностых секс даже не стоял у него на повестке дня.

— Такого просто не может быть. Иначе он не позвонил бы Линдси Колдуэлл.

— Знаю, знаю. — Глаза детектива сузились. — Бедная женщина. Я всегда ее любил.

— А я все еще люблю.

Мур кивнул. Спустя некоторое время сказал:

— Наша малышка действовала неплохо.

— Терри, ты имеешь в виду. У меня только один вопрос: а знает ли она сама, какая она хорошая?

— Что-то ее печалит, тебе не кажется?

— Думаю, да. Но, честно говоря, не знаю что и почему. Просто какое-то ощущение, неуловимое, как ртуть, — не подцепить, не удержать. Терри очень скрытная, все в душе́.

— Не то что ты, — усмехнулся Мур. — Веселый Роджерс конторской юриспруденции — такой же добродушный и открытый! И без всяких слов понятно, почему ты не женат до сих пор.

— Угу. — Пэйджит прищурился от солнечного света. — А почему ты спрашиваешь о ней?

— Просто мысль одна появилась. Кое-что она уронила мимоходом.

Пэйджит внимательно и ехидно посмотрел на приятеля:

— Эй, Джонни, уж не влюбился ли ты? В мою двадцатидевятилетнюю замужнюю помощницу?

— Слишком стар, — вздохнул тот. — Просто в мире очень много печального, в этом все дело. Ну а для любви мы с тобой оба устарели.

— Что касается меня, я связываю свое будущее только с Карло. Это избавляет от лишних расстройств, когда начинаешь заниматься математическими выкладками, типа удвоения своего возраста или подсчета того, насколько ты старше Моцарта. После сорока пяти все эти расчеты только нагоняют тоску.

— Однако миссис Перальте надо по возвращении выразить благодарность. Дело Линдси Колдуэлл…

— Дело Линдси Колдуэлл, — перебил Пэйджит, — попахивает шантажом с целью принудить к половой связи. Своеобразный вариант того, что рассказала Мария: в обмен на кассету — половой акт, с одной разницей — у Ренсома было мощное средство давления на Колдуэлл, чего не скажешь про случай с Марией. Это объясняет, почему он вынужден был прибегнуть к насилию. В результате Мария — правда, непреднамеренно — избавила нашу знаменитую актрису от встречи наедине с этим типом, который, вне всякого сомнения, намеревался обесчестить ее.

— Однако есть кое-что не в пользу этой версии, — возразил Мур, — то, что второй кассеты не было и что Марк Ренсом вел жизнь святого Августина.