Борис Пугачев - Дуэль с собой

На следующий день после возвращения в Москву его вызвали почему-то в отраслевой ЦК профсоюзов и попросили дать объяснения. Родик аргументированно объяснил, но его все равно пожурили, доброжелательно напутствовали и, вероятно, донесли еще куда-то. Хотя внешне все оставалось по-старому и карьера нисколько не пострадала, но любые попытки опять попасть за границу по различным причинам оканчивались ничем. Родик стал полностью «невыездным».

С тех пор он редко рассказывал анекдоты и приучил себя говорить лишь то, что выставляло его в возможных доносах с выгодной — в понимании властей — стороны. Часто он специально сочинял приятные для слуха стукачей истории и мнения, характеризующие его как примерного борца за социалистические идеалы. Однако мечта посмотреть мир не покидала Родика, а материальные блага чрезвычайно обострили желание вырваться за границу.

Теперь его хваткий ум любую информацию преломлял в том числе и под этим углом. Как-то то ли в «Литературной газете», то ли в «Неделе» он прочитал, как секретарь самого Сталина в страшные тридцатые годы бежал за границу через территорию нынешнего Таджикистана. Это послужило толчком к череде поступков на пути к цели. Родику показалось, что сама судьба направила его открыть кооператив в столице этой республики, и это придало ему небывалую уверенность в успехе.

Таджикистан был одним из немногих, а может быть и единственным, регионом СССР, где расцвели со свойственной Востоку широтой частнособственнические институты, поощряемые на всех уровнях государственной власти и общественного мнения. Коммерсантов-кооператоров не просто поддерживали, чего и так требовали законы перестройки, но и ставили в один ряд с ударниками социалистического труда и руководителями крупных государственных предприятий. Произошло (а может быть, существовало всегда) слияние государственных и частных интересов, наиболее ярко проявляющееся в банковской системе, позволяющей кооператорам делать то, что в Москве невозможно было даже представить. Исходя из этой ситуации, Родик разработал несколько вариантов действий, потом отбросил нелегальные и явно криминальные. Однако все относительно официальные комбинации требовали получения таджикской прописки. По закону для этого надо было выписаться из Москвы, что не входило в его планы. Выход оставался один — добыть в Таджикистане новый паспорт и с ним каким-то образом прописаться. Конечно, это была авантюра, граничащая с нарушением закона, но желание пересиливало чувство самосохранения, уже притуплённое кооператорской деятельностью, а накопленный запас денежных знаков обеспечивал успех практически любой идеи.

Процедура добычи еще одного паспорта и прописки не была тайной и имела несколько способов реализации. Родик выбрал самый дорогостоящий, но и самый надежный — покупку квартиры в Душанбе. При этом он получал двойную выгоду — запись в домовой книге, являющуюся основой для прописки, и место, где можно было организовать офис и собственное жилье — этого давно уже требовало его положение в душанбинском обществе.

Все дальнейшее было делом техники и некоторого количества денег: заявление о потере паспорта, получение нового и формы номер шестнадцать с отметкой о постановке на учет в военкомате без снятия с воинского учета в Москве. Так из Родика получились два советских человека: один — житель Москвы, другой — Душанбе. Чем это грозило? По советскому законодательству— почти ничем. В худшем случае один из паспортов мог быть признан недействительным. Теперь как житель Таджикистана и руководитель душанбинского кооператива, не имеющего отношения к секретам, он мог попробовать выехать за рубеж.

Отныне и существование Родика распалось на две части: одна — жизнь московского ученого в режимном институте, другая — жизнь богатого таджикского кооператора с большими возможностями, которого в столице Таджикистана уважали и знали почти все «уважаемые люди».

Для поддержания статуса бизнесмена требовалась не только квартира. Необходимы были хороший автомобиль, личный водитель, гараж, любовница и частое посещение присутственных мест, которых в Душанбе оказалось не так уж и много. Все эти атрибуты Родик приобрел быстро и почти без труда, даже начал подыскивать дачу, в чем ему активно помогали знакомые и друзья, — это также работало на его имидж, в котором почти ничего не оставалось от научного авторитета, приобретенного ценой лучших лет жизни. Надо заметить, что Родику такая ситуация нравилась. В нем проснулись «восточные» гены, ранее, возможно, задавленные советским воспитанием и вечной бедностью.