Борис Пугачев - Дуэль с собой

Эта деятельность при сравнительно малых издержках времени и сил приносила столько денег, сколько истратить в условиях всеобщего дефицита было невозможно. Проблемы, связанные с их расходованием и хранением, порой вызывали в памяти образы из произведений то Ильфа и Петрова, то Зощенко, то Маяковского. Стыдясь очевидных аналогий, Родик все же тайно платил за дефицит огромные деньги, придумывал способы их вложения, а иногда, найдя случайную компанию, кутил, тратя за вечер годовую зарплату советского инженера. На такой путь Родика, воспитанного в духе социалистического пуританства и отрицания любых излишеств, толкнуло поощряемое перестройкой комсомольское предпринимательство, получившее в лучших советских традициях аббревиатуру НТТМ (научно-техническое творчество молодежи) и пришедшее на смену отживающим ССО (студенческим строительным отрядам), где во времена Родиковой молодости и при его активном участии делалось то же самое, но посредством приобщения к физическому труду.

А началось все с банальной пьянки с сотрудниками одного из институтов Академии наук, директор которого был научным руководителем разработок Жмакина. Тогда кто-то из комсомольских «вожаков» предложил от имени центра НТТМ написать отчет об уже проведенном ранее в лаборатории Родика исследовании и, сформировав из своих людей «творческий» коллектив, по хоздоговору получить дополнительную заработную плату. Это поначалу показалось Родику, бьющемуся за каждый рубль фонда зарплаты, фантастикой. Однако, вспомнив крылатое выражение «попытка — не пытка», он согласился. Профинансировать эту «работу» по хозяйственному договору должен был его институт. Безналичных денег для этого там имелось много. Более того, их трата поощрялась, а контролировался только недорасход, за который еще и наказывали, лишая квартальной премии. Родик без проблем подписал у директора договор, институт перевел деньги, а центр НТТМ выплатил «творческому коллективу» такую сумму, которую невозможно было заработать и за двадцать лет безупречного труда.

Сначала заниматься этим было страшновато. Потом стало совестно, но вскоре Родик нашел оправдание: зарплату в стране унизительно не доплачивают и тем самым разваливают науку и производство. Отбросив сомнения, он со свойственной ему целеустремленностью вовлек в это и другие институты. Все новые разработки, хоть как-то связанные с деятельностью лаборатории, руководимой Родиком, проходили через центр НТТМ, а выплачиваемые деньги шли через Жмакина. Теперь добрая половина сотрудников его института и еще двух десятков других получали дополнительную заработную плату, на порядок превышающую основную, а сам Родик имел в сберкассах по всей стране счета, куда регулярно поступали очень крупные суммы. Все это напоминало ему некоторые комментарии к уголовному кодексу.

Вскоре процент, который центр НТТМ отдавал на заработную плату, перестал устраивать Родика, и с появлением закона о кооперации он решил открыть кооператив. Будучи членом партии и сотрудником закрытого института, Жмакин, помня о последствиях НЭПа, сделал это далеко от Москвы — в городе Душанбе, где его почти не знали. В результате доходы возросли более чем в три раза и полностью легализовались, а на расчетном счете кооператива начали сосредотачиваться огромные денежные средства, которыми можно было относительно свободно пользоваться.

Сдерживающие его действия социалистические предрассудки, базирующиеся на общественной, а по факту ничьей собственности, как-то сами по себе пропали. Вместо них приобрели реальное значение ранее присущие только государственным бумажным обоснованиям понятия — деление прибыли, амортизация, производственные расходы, развитие производства, фондирование. Наполнение этих понятий реальностью требовало траты денег, которые Родик мог бы оставить для личных целей. Он быстро научился балансировать между расходами так, чтобы без ущерба для дела получать значительные, совершенно легальные средства для себя.

Родик купил машину, мебель, видеомагнитофон, дорогую одежду, стал захаживать в рестораны. На балконе он держал старый портфель, доверху набитый пачками двадцатипятирублевок. В общем, он получил все, что мог иметь советский гражданин, не желающий афишировать свое богатство. Но вскоре захотелось большего…

Каждый житель СССР стремился за границу. Даже туристическая поездка в страну социализма поднимала его значимость в собственных глазах и в глазах окружающих. Понимая это, еще десять лет назад Родик, уже будучи сотрудником закрытого института, исхитрился через райком комсомола организовать себе посещение Венгрии на «поезде Дружбы». Такой успех, помноженный на шикарный прием, устроенный венгерскими товарищами из ВСРП, вызвал в душе Родика массу чувств и спровоцировал его на такие поступки, которые контролирующие организации не одобряли.