Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

Когда Федор ушел, Артем еще долго сидел за столом на кухне и, внимательно изучив вопросы допроса Гарисова, еще раз убедился, насколько опытен и подготовлен во всех отношениях адвокат. С каждой встречей он все больше проникался к нему уважением и симпатией. Что удивительно, проживали они свои жизни в разных местах, на разных должностях, в разных системах, а понятия о чести, порядочности, сочувствии и взаимопомощи были очень схожи.

Артем также понимал, что адвокат помогает, но не в полную свою силу, у него своих дел полно. Шмелев цеплялся за все, он ни на минуту не отпускал всевозможные ходы и мысли в его голове. Его толкающая на справедливые поступки деятельность удваивалась в силу «ударного молота». Стоит только завтра не взять на контроль выезд, то может быть срыв. Артем рано утром, пятнадцатого июля, выехал в отдел, к Хмелюку.

Савелия Владимировича в кабинете не было, и Артем решил попытать счастье познакомиться с начальником первого отдела по особо важным делам. Анна Васильевна, на все про все, после знакомства, дала всего десять минут, но их встреча затянулась до получаса. Несмотря на обшарпанность внизу и на втором этаже, третий этаж выглядел неплохо, и в кабинете начальника отдела по особо важным делам было просторно и уютно, а уют этот создавала сама женщина, которую не зря кто-то порекомендовал в это кресло. Она была уже не молода, но энергична, ей можно было дать чуть больше 45 лет, но чувствовалась в ней хорошая хватка руководителя. Артем, несмотря на то, что вначале разговор не пошел, как он ожидал, но потом в процессе беседы понял, что у него теперь есть, кому рассказать правду об истинном положении дел в ходе расследования. Началник отдела произвела впечатление хорошего руководителя.

В Анне Васильевне чувствовалась положительная энергетика и коммуникабельность. Она совсем не зазвездилась в своем кресле, а было видно по папкам на ее столе, сколько у нее было сложных и неотложных дел помимо дела семьи Карделли. Она сказала, что дело взято под личный контроль самим Бастрыкиным.

Артем, довольный встречей, вышел из ее кабинета и решил проверить наличие следователя.

В его кабинете, за неубранным, видимо, еще с прошлого вечера, боковым столом, сидел молодой еще, чуть более тридцати лет человек. Это был вновь назначенный по делу оперуполномоченный из МУРа.

— Я потерпевшее лицо по делу жестокого убийства семьи Карделли, полковник запаса Шмелев Артем Викторович, — представился сразу Артем.

— Капитан Гусев, Руслан Степанович, — поднимаясь, сказал опер.

Они поздоровались.

— А где следователь? — спросил Шмелев.

— Он обещал скоро подойти.

В процессе дальнейшего знакомства, пока отсутствовал Хме-люк в своем неубранном кабинете, Артем узнал, что Гусев учился в Санкт-Петербургском училище ВВ МВД России, а его отец, Гусев Степан Иванович, — полковник запаса, служил на Северном Кавказе в должности заместителя комбрига и тоже во внутренних войсках, и Артем встречался с ним не один раз. Артем почувствовал наконец-то, идущую ему навстречу удачу. Этот среднего роста, худощавый и с приятным улыбчивым лицом молодой человек, который точно годится ему, Шмелеву, в сыновья, произвел впечатление спокойного и уверенного в себе человека. Он сразу напомнил ему Эдуарда Маркова. И от этого сходства повеяло надежностью, порядочностью и взаимопониманием. Бывает такое, глянешь человеку в глаза — и сразу понятно, есть контакт или его не будет. А тут сразу, через взгляд, через слово пошло какое-то доверие и добро к сыну ветерана боевых действий.

Признания Гарисова.

Капитан Гусев сказал, что его прикомандировали по делу к Савелию Владимировичу. Старший оперуполномоченный уголовного розыска внушал доверие, он был открыт и доступен, а когда зашел разговор о раскрутке Мормурадова, то уже не в первый раз, но теперь от нового для Шмелева опера услышал:

— Да им никто, как надо, заниматься и не занимался. Он водил и водит всех за нос. Видимо, авторитета со стороны правосудия он не узрел. Конкретики не было.

— А какой конкретики? — спросил заинтересованно Шмелев.

— А такой, — сказали, что переведут в худшую камеру, — надо перевести. Сказали, что начнутся прессовки и очень большие, они должны начаться, отправят жить у параши, надо отправить, тогда этот хам не будет просить денег на телефон, не будет твердить, что он не при делах и никого не убивал, а после первого пресса подпишет все. Он оставил свои следы, он изнасиловал Ольгу Карделли. Что ещё надо. Когда он почувствует сильную руку и человека слова, то начнет подумывать о нисхождениях и будет давать показания, — закончил уверенно капитан Гусев и добавил: Его пугали, но ничего не сделали.