Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

Перелом.

Васильев встретил Артема крепким рукопожатием. Быстро посмотрев заявление и прочитав к нему приложение, сказал:

— Все понятно, кто помогал из юристов?

— Да у меня есть адвокат из бывших, Дружинин Федор Матвеевич.

— Молодец ваш адвокат, грамотно изложил, но я за свою бытность его не припомню, ну да ладно. Ты сам-то как себя чувствуешь?

— Тяжело, но крепимся.

— Молодец, крепись! Я думаю, мы заставим довести дело до конца соответствующих лиц и органы.

— Владимир Абдуалиевич, я, если честно, то в полном отчаянии, и на Вас вышел не от нормальной жизни. Только и надежда на Вас!

— Да куда уж хуже. В твоем положении полный крик души. Я тебя, Артем, понимаю. Буду помогать. Переговоры, нюансы с моим помощником Дмитрием, и мы подготовим соответствующие бумаги на Бастрыкина и Нургалиева, а там они разберутся и примут правильные решения, они подправят и заставят, кого надо работать, — уверенным тоном сказал Васильцев и передал бумаги Артема своему помощнику.

— Спасибо Вам, Владимир Абдуалиевич! — сказал Артем.

— Рано благодарить, еще много будет переговоров по этому вопросу. Это неправильно, и те, кто допустил такие минусы, должны быть наказаны, иначе они снова будут также плохо работать на своих должностях.

Дмитрий оказался очень приятным, умным молодым человеком, где-то 30–35 лет. Внимательно выслушав Артема, сказал:

— Подготовлю письмо и, как только шеф его подпишет, сообщу вам. Не беспокойтесь, без внимания ваша просьба и заявление не останутся, это точно.

Это была первая победа. Вторая победа — это встреча, уже 15 мая, с замечательным человеком Костиной Ольгой Николаевной, членом Общественной палаты РФ, председателем движения «Сопротивление». Встреча состоялась в 11 часов в приемной или переговорной комнате. Раньше Артем видел эту женщину только по телевизору и с сентября слышал ее голос в своем сотовом, всего раз пять. Ольга Николаевна все хотела свести Артема с первым замом генерального прокурора России генерал-полковником Бастрыкиным Александром Ивановичем, но все как-то не удавалось.

Это была симпатичная, стройная женщина с выразительными чистыми глазами, ясным умом и конкретной речью. Этот человек, казалось, понимал каждое слово собеседника. С первых минут их знакомства Шмелев понял, насколько были правы те, кто порекомендовал выйти на нее. А одним таким человеком был племянник Людмилы Александровны, который не звал Артема дядей, а звал просто «Батя», может, из-за уважения, а может, из-за того, что отца своего он помнил плохо и поэтому недоговорил таких слов, как папа, батя, батяня или отец.

Ольга Николаевна внимательно выслушала доводы Артема. Была довольна, что он готов, в принципе, идти к кому угодно и, взяв такой же экземпляр, как у Васильева, пообещала в этот же день поехать к начальнику ГУВД, генералу Колокольцеву. Она обещала позвонить и позвонила вечером уже где-то около 21 часа.

— Колокольцев при мне дал письменное распоряжение своему заму и начальнику угро с конкретными датами на контроль. Так что ждите подвижек. Дальше я, как и обещала, буду организовывать вам встречу с генпрокуратурой, — четким и уверенным голосом сказала Ольга Николаевна.

На прощанье она сказала:

— Верните себя в жизнь, вы победите, Артем! Удачи! На связи.

Ну, вот и наступили дни, когда Артем начал чувствовать сдвиги.

Но кто же все-таки остановил расследование? Не верилось Артему, что не смогли бы опера МУРа и прокуратура ЦАО так нагло бросить работу на полпути. Это рука сверху и скорей всего, из следственного комитета при Московской прокуратуре, или сам полковник Левков решил не напрягаться после результатов полученной экспертизы. Виновный есть, улик по его прямому причастию к убийству и поджогу полно. Однако догадки Шмелева — это пока только догадки, а узнать, кто принял такое страшное решение по закрытию дела и передачи его в суд, надо доказать. По логике вещей, каждый в звании подполковника и полковника в этой гребаной Москве за свое кресло держится очень крепко, поэтому указаниям сверху перечить не будут однозначно, несмотря на честь и совесть, которая сплошь и рядом уходит от людей в погонах.

Рано или поздно Артем узнает, кто же заставил мучиться всех потерпевших вот уже больше года. Кто безжалостно заставил своим решением бросить все дела Артема по его основной работе, опустить его в гущу звонков, законов и дум, трясину нервов и возмущения, в отчаяние и мотание по кабинетам влиятельных людей и сумевших понять страшную трагедию, случившуюся в семье Шмелевых и Карделли. Как же это было непросто после восьмимесячного застоя дела начать доставать тех, кто лишил жизни всех членов семьи. Достать тех, кто до того и после принимал участие в подготовке грабежа и сбыте золотых украшений. Но впереди еще столько дел. Выдержит ли натруженное сердце Артема Шмелева? Сердце, рожденное на далеком острове Сахалин. Сердце, прошедшее три войны, сердце, любившее только одну женщину, свою жену, беспредельно любящее своих девочек и внучек, сердце, готовое всегда бежать вместе с телом Артема на помощь слабым, униженным, обездоленным и просящим о помощи. Сердце, которое в 59 лет продолжает биться на татами, чтобы суметь выстоять перед врагом, прийти на помощь и добиться справедливости. Сердце вечного бойца. Сердце серьезного человека на вид, но очень доброго в душе и надежного в дружбе. Одним словом, сердце сахалинца, одного из многих офицеров России.