Лев Самойлов - Служители зла

Когда Катре ушла из дома, Августин спросил Марию, как она спала и как сегодня себя чувствует.

— Спасибо, — ответила Мария. — Я много молилась и просила бога послать мне силы.

— Молитва — лучшее средство для исцеления всех недугов, — проговорил ксендз, вставая, и сразу же перешел к делу: — Ты знаешь, зачем я пришел. Веди меня в кабинет мужа.

Прежде чем войти, Августин помедлил, чуть прикрыл глаза и только после этого перешагнул порог. Быстрым, внимательным взглядом он окинул комнату с двумя узкими, длинными окнами, сквозь которые пробивался скупой свет серого, хмурого утра. Вдоль стен возвышались стеллажи с книгами. Книг было так много, что они лежали на полках, на диване, на стульях, даже на полу. Профессор разрешал Катре только смахивать пыль с книг, но категорически запрещал трогать их и перекладывать с места на место. В этом кажущемся книжном хаосе он чувствовал себя вполне уверенно. Любую нужную ему книгу профессор находил быстро и безошибочно.

Августин осторожно, чтобы ничего не задеть, прошел к письменному столу. Здесь, с правой стороны, лежала толстая рукопись.

— Это? — спросил он, указывая на стопу бумаги.

— Наверно... Посмотрите...

Когда Августин садился в кресло, слегка заскрипели пружины. Их звук царапнул Марию по сердцу. «Неужели так угодно богу?» — мелькнула мысль. Но разве может она противиться просьбе Августина? Нет, не может. Мария села на стул возле двери и молча наблюдала за ксендзом, а тот пододвинул к себе рукопись, надел очки и открыл первую страницу.

«Спрут», прочитал он заголовок книги, и лицо его сразу же стало напряженным и злым.

Августин понимал, что за короткое время, имеющееся в его распоряжении, невозможно прочитать всю рукопись. Поэтому он торопливо стал листать ее, прочитывая лишь названия глав, изредка задерживаясь на отдельных абзацах. Из всего того, что удалось просмотреть в первые же несколько минут, ему стало ясно: профессор Альберт Шамайтис поднял руку на католическую церковь, поносит и хулит ее, открывает простым верующим такие тайны, которые могут отвратить их простодушные сердца от князей церкви.

— О Иезус-Мария! — чуть слышно проговорил Августин, и от этих привычных слов, которые Мария сама произносила ежедневно по многу раз, она вздрогнула и перекрестилась.

— О Иезус-Мария! — тихо, как эхо, повторила она, тяжело вздыхая и в то же время прислушиваясь, не возвратилась ли с базара Катре.

«История католицизма в Литве», — читал Августин названия глав. — «Князья церкви, отцы тьмы», «Святой престол и его тайны», «Враги культуры и науки», «Лживые молитвы и черные дела»...

Лицо Августина покрылось красными пятнами. Он бегло прочитывал страницу за страницей, изредка мельком взглядывал в сторону Марии и снова углублялся в чтение.

Время идет, надо спешить. Подагрические узловатые пальцы ксендза переворачивают листы рукописи. Вот эта глава только начата, но пройдет немного времени, страниц станет больше, значительно больше. Скоро будет закончена и вся эта проклятая книга. О, Шамайтис заслуживает не только проклятия, но и кары господней, и пусть эта кара как можно скорее падет на голову богоотступника.

Августин задыхался, ему сделалось душно, его давила ненависть. Большие, костистые, крепко сжатые кулаки ксендза лежали поверх рукописи, и Мария, вытянув шею, с удивлением и страхом смотрела, как они вздрагивают и шевелятся.

А отец Августин читал начало пятнадцатой главы, читал и не мог оторваться. Буквы прыгали перед глазами.

«Все, что написано в этой книге, — так начиналась пятнадцатая глава, — правда. Она не только свидетельствует — она обвиняет!»

Августин перевернул несколько страниц и продолжал читать. «Святые» отцы католицизма цинично заявили: «Мы заключили бы договор с самим дьяволом, если бы это послужило интересам католической церкви...». Кому не известно, что католическая реакция была тесно связана с итальянским и германским фашизмом, благословляла все его черные дела, сотрудничала с гестапо. Во время последней кровопролитной войны, в которой гибли миллионы людей, она раздувала смрадное пламя этой бойни и оправдывала все преступления и зверства фашистских орд... Католическая реакция призывала католиков предавать свое отечество и помогать немцам. Пусть мой родной литовский народ знает, что осенью 1941 года, когда фашистские полчища уже топтали нашу советскую землю, тогдашний глава литовской католической церкви архиепископ Цвирескас получил директиву о том, что «обязанность всех духовных лиц — всеми силами помогать немецкой армии и немецким военным властям».