Говард Лавкрафт - Служитель зла

Говард Лавкрафт

Служитель зла

Сумрачного вида седобородый мужчина в костюме неярких тонов проводил меня до комнаты в мансарде и, остановившись на верхних ступенях лестницы, обратился ко мне со словами:

- Да, он жил именно здесь, однако, я советую вам воздержаться от каких бы то ни было действий. Любознательность может стоить вам слишком дорого. Мы никогда не заходим сюда по ночам, и, кабы не его воля, мы бы давным-давно все отсюда повыбрасывали. Вам должно быть известно, чем он занимался и к чему это привело. После его ужасной кончины все хлопоты взяла на себя эта гнусная Организация, и нам по сей день неведомо даже место, где он похоронен. Не существует никаких законных да и любых иных средств повлиять на Организацию. Надеюсь, вы не задержитесь здесь после наступления темноты. И умоляю вас, ни в коем случае не трогайте лежащую на столе вещицу вон ту, наподобие спичечного коробка. Мы не знаем ее назначения, но подозреваем, что она как-то связана с его темными делами. Мы опасаемся даже случайно останавливаться на ней взглядом.

После этого мужчина покинул мансарду, и я остался один. Полутемная пыльная комната была меблирована крайне скудно, но царивший в ней безукоризненно строгий порядок разрушал мимолетное ее сходство с обычным трущобным жилищем. Книжные полки у стен были сплошь заставлены трудами средневековых теологов и классических авторов, в шкафу за стеклом хранились трактаты по магии Парацельс, Альберт Великий, Тритемий, Гермес Трисмегист, Бореллий и другие, чьи названия, написанные знаками неизвестного мне алфавита, я так и не смог разобрать. Мебель вокруг была проста и весьма грубо сработана, а за единственной имевшейся дверью скрывался глухой чулан. Роль входа выполнял квадратный люк в полу, к которому снизу поднималась старая, очень крутая лестница. Окна мансарды походки на два круглых бычьих глаза, а толстые балки перекрытий из черного дуба придавали всему помещению оттенок исключительной древности. Очевидно, дом находился где-то в Старом Свете. Тогда я, кажется, представлял себе, где именно, но сейчас уже не могу припомнить в точности. Ясно только, что это был не Лондон. У меня сохранилось смутное ощущение небольшого приморского городка.

Вещица, лежавшая на столе, все сильнее и сильнее притягивала мое внимание. Казалось, я знал, что с ней следует делать; по крайней мере я, не задумываясь, извлек из кармана электрический фонарик или нечто вроде этого и принялся нервно щелкать переключателем. Луч оказался не обычного белого, а скорее, фиолетового цвета и больше напоминал радиоактивное излучение, нежели свет как таковой. Впрочем, тогда я и не считал эту штуку фонарем ну да, ведь у меня был при себе электрический фонарик, но он все время лежал в другом кармане.

Начинало темнеть, старинные крыши с торчащими трубами оформились в причудливый рельеф за круглыми рамами окон. Я наконец собрался с духом, приподнял один край таинственной коробочки и, подперев ее валявшейся на столе книгой, осветил лучом, состоявшим на сей раз это было явственно видно из стремительного потока микроскопических фиолетовых частиц. Ударяясь о блестящую поверхность коробочки, они издавали негромкое сухое потрескивание, как это бывает при прохождении искровых разрядов в вакуумной трубке. Темная до той поры поверхность постепенно приобретала розоватый оттенок, а в центре ее начал вырисовываться смутный белый силуэт. Тут я заметил, что нахожусь в комнате не один и быстро спрятал в карман лучевой аппарат.

Вошедший, однако, не проронил ни слова, более того, для меня внезапно исчезли все звуки мира, и дальнейшие события происходили в абсолютной тишине. Это была пантомима теней, наблюдаемая как бы сквозь легкую дымку, хотя, с другой стороны, все фигуры, появлявшиеся в этой комнате, двигались совсем рядом со мной, то есть были одновременно и вдали, и вблизи, словно они подчинялись законам какой-то фантастической геометрии.

Стоявший передо мной человек имел на себе облачение англиканского священника, был сравнительно-невысок ростом, худ, темноволос. На вид ему было около тридцати лет. Черты его болезненно-желтоватого лица могли быть сочтены правильными, если бы не нависавший над ними неестественно огромный лоб. Волосы пришельца были аккуратно подрезаны и приглажены, подбородок, несмотря на свежие следы бритвы, уже просвечивал синевой. Он носил очки без оправы, стекла которых крепились на тонких стальных дужках.