Жаклин Уинспир - Незавершенная месть. Среди безумия

Мейси взяла ручку и начала писать доктору Лоуренсу. Письмо получилось не слишком длинным: Мейси выразила уважение к его работе и успехам в лечении пациентов, пожелала, чтобы написанная книга принесла ему заслуженную славу. Обращаясь к Лоуренсу, она не стала говорить, что он, должно быть, многому научился у Стивена Оливера и до сих пор в долгу перед последним. Мейси также ничего не сказала об опрометчивой связи доктора с Пятым отделом в лице Эркарта – она подозревала, что у Лоуренса просто не было выбора. Перо замерло над бумагой: Мейси обдумывала, как упомянуть вчерашний жаркий обмен репликами, чтобы доктор не решил, будто она извиняется. Мейси ничуть не сожалела о своих словах и обвинениях и ломала голову над тем, как выразить печаль о столь серьезном расхождении во взглядах. Кроме того, она чувствовала себя обманутой, ведь главная врачебная заповедь «Прежде всего не навреди» оказалась грубо нарушена. Постучав ручкой по столу, Мейси написала:

Уверена, мы оба с горечью вспоминаем события последних недель и сожалеем, что все вышло так, а не иначе. Лично для меня произошедшее станет уроком. Я запомнила вас как врача, которому глубоко небезразличны его пациенты и который всегда до последнего пытался найти решение проблемы. Полагаю, дело Стивена Оливера предоставило и вам, и мне возможность переосмыслить методы работы, выбрать иной, менее жесткий подход…

В конце письма Мейси выразила надежду, что по окончании экспериментов останки Стивена Оливера будут достойным образом погребены. Она также написала, что хотела бы почтить его память, и любезно просила сообщить о дате и времени похорон или кремации.

Заклеив конверт, Мейси вознамерилась собственноручно отнести его на почту. Учитывая, с каким трудом ей далось это послание, лучше отправить его поскорее, пока она не порвала письмо на мелкие клочки, ведь тогда текст придется сочинять заново. На Уоррен-стрит внимание Мейси привлек символ ломбарда, вывеска из трех золотых шаров. Она решила заглянуть в лавку и узнать, не найдется ли там недорогих рамок для фотокарточек. В последние месяцы дела у ростовщиков шли в гору, товар в ломбардах продавался самый разный и по весьма низким ценам. Мейси вгляделась в витрину, затем открыла дверь и вошла. Колокольчик над дверью звякнул, извещая о посетителе.

– Как поживаете, мисс Доббс?

– Спасибо, мистер Ломбард, хорошо, только вот на улице немного зябко, не правда ли?

Она сняла перчатки и размотала шарф.

– И похолодает еще сильней, если верить моему ревматизму. – Хозяин лавки вытащил из кармана носовой платок и протер очки со стеклами в форме полумесяца. – Ищете что-то конкретное или просто интересуетесь новинками?

Мейси засмеялась:

– Вряд ли меня можно назвать вашей лучшей клиенткой. Все время только смотрю и ничего не покупаю.

– Ну, за просмотр денег не берут.

– По правде сказать, мне нужны рамки для фотографий, такие, небольшого размера.

Хозяин, шаркая, вышел из-за прилавка на середину лавки и принялся сдвигать товары, выставленные на стеллаже: бинокль, геометрический набор, комплект мужских щеток, растягиватель перчаток, фотоаппарат… Наконец он извлек из глубины полки три одинаковые серебряные рамки.

– Погодите-ка. – Мейси подошла к нему и указала на фотокамеру. – Этим сложно пользоваться?

– Аппарат почти новый. Поверите ли, владелец приобрел его в Нью-Йорке, а потом вернулся в Лондон и обанкротился.

– Поверю, поверю. – Мейси взяла фотоаппарат в руки и начала осторожно разглядывать.

– К нему прилагается инструкция, – продолжал хозяин лавки, – и несколько катушек пленки. Они там, в коробке. Аппарат называется «Фотографическая камера тип 2С», у него есть дальномер – штука, которая помогает делать снимки, когда ты находишься на некотором расстоянии от объекта. – Хозяин прищурился, глядя сквозь стекла-полумесяцы на верхнюю полку, и достал оттуда коробку. – Видите, изготовлено фирмой «Истман компани». Отличная вещь.

– Так я с ним справлюсь?

– Смотрите, вот инструкция. По-моему, все просто.

Мейси пролистала книжечку, открыла фотоаппарат и вытянула «гармошку».

– Сколько стоит?

– Поначалу он стоил весьма прилично. Дайте-ка проверю.

Мистер Ломбард достал из-под прилавка внушительный гроссбух, раскрыл его, провел пальцем по строчкам.

– Мисс Доббс, какой там значится номер?

– Семьсот пятьдесят три.

– Ага, нашел. Тридцать шиллингов, и аппарат ваш.

– Фунт и десять шиллингов? – Мейси собралась вернуть фотокамеру на полку. – Боюсь, такая сумма мне не по карману.