Джим Мёрфи - Во имя мести

Ещё, добросовестно помогать полиции вызвался кинолог из Уиклоу, Джеррард Солт.

С такими умами остальным преступникам несдобровать. Очень скоро мы все узнаем их имена.»

–Ну-ну, – хмыкнул Хоупер и поднялся на ноги, держа в руках газету.

Он вышел из большого зала и направился вверх по лестнице, по пути выбросив газету в мусорное ведро.

Взгляд у него был туманный, как утро после грозы. Левой рукой Сид держался за перила, а правая была в кармане. Сыщик сузил глаза и сжал губы, в эту минуту его мозг тщательно анализировал все известные факты.

Осталось несколько ступенек до второго этажа. Вдруг, взгляд Сиднея прояснился. Он нахмурился и стиснул зубы от резкой, острой боли в ноге, которую он повредил пол года назад, за поимкой преступника. Боль исчезла так же резко, как и появилась. Хоупер сделал ещё пару шагов, хромая на правую ногу, и остановился.

Послышались тихие, лёгкие шажочки, а вскоре из-за угла вышла горничная, она протирала мебель от пыли. Она казалась совсем юной девушкой из-за своих больших зеленых глаз, в которых на мгновение промелькнул страх. Она не ожидала увидеть кого-то за углом.

– Доброе утро, сэр – поздоровалась служанка с молодым господином.

– Доброе, – бесстрастно кивнул тот, пребывая в задумчивости. – Хлоя, Вы уже прибрали на чердаке?

Девушка смущённо опустила голову.

– Нет, ещё не успела, – еле слышно проговорила она, не глядя на господина.

– Вот и хорошо, – сказал Сид и прошел мимо неё к лестнице, ведущей на чердак.

Хлоя удивлённо подняла голову, с недоумением глядя ему в след. Заметив, что господин снова хромает, она сделала два неуверенных шага и спросила:

– Сэр, Вы хромаете? Давайте я позову врача! – предложила она и сорвалась с места.

– Не стоит мисс, – не оборачиваясь покачал головой Сид Хоупер, поднимаясь по лестнице.

Приложив силу и открыв люк, он уселся на полу старого чердака, который представлял из себя маленькую комнатку, заставленную коробками и прочим хламом. В занавешенное круглое окошко просачивались тускло-молочные солнечные лучи, – единственный источник освещения чердака.

Сидней бесшумно закрыл деревянный люк, подобрался и поднялся на ноги, слегка хмурясь от боли в ноге. Прихрамывая, он подошёл к большой куче коробок; некоторые из них были открыты.

Он аккуратно взял верхнюю коробку и поставил её на́ пол. Чихнув от пыли, Сид достал бесформенную тряпку из старой коробки, постелил её на холодный деревянный пол и сел.

С интересом малого ребёнка он склонился над коробом, просматривая содержимое.

«Должно быть, там старая одежда,» – предположил Хоупер, доставая потрёпанные временем брюки на лямках; краски давно покинули потрепанную ткань, на швах виднелись торчащие в разные стороны нитки, а на коленях все ещё выделялись зелёные пятна от травы. – «О, это брюки Бена. Помнится мне, как они ему нравились,» – улыбнулся он, вспомнив своего кузена маленьким.

Сыщик вновь опустил руку в коробку и достал шарф. Тёплый, чёрный, вязанный.

«Это был любимый шарф дяди Уильяма!» – ошарашенно округлил глаза Сид. – «Я помню, как он аккуратно был сложен на полочке, помню, как дядя небрежно надевал его…» – худыми пальцами Сидней собирал складки на толстом шарфе, весь погруженный в воспоминания. – «Странно находить старые вещи. Старые вещи старой Англии…» – он в нерешительности поднес шарф к лицу и понюхал, но никакого запаха той жизни не осталось

Сложив шарф именно так, как в последний раз видел его у покойного дяди, Сид вздохнул.

С печальными воспоминаниями раннего детства, он достал из коробки старую трубку, принадлежавшую его деду. Хоупер совсем его не помнил, он знал что это его трубка по выжженной надписи: «Гарольд Хоупер».

Пожав плечами, Сид отложил трубку и вновь запустил руку в «ящик воспоминаний». На этот раз он вытащил потрёпанную кожаную сумку.

«По-моему, я ходил с ней в школу,» – предположил Сидней, кладя сумку рядом с трубкой. Засунув руку, и ожидая увидеть какую-нибудь старую вещь, с которой связанна история, сыщик достал чёрную детскую рубашку.

Сид сжал губы, нахмурившись.

Его окутали воспоминания. Вот, он весь бледный, в этой чёрной рубашке, стоит и смотрит куда-то остекленевшими влажными глазами. А дядя Дэвид и тётя Мэри его тщетно пытаются отвлечь и утешить, но он даже не обращает на них внимания, куда-то неотрывно глядит.

«В этом я был на похоронах дяди Уильяма»

Глаза его затуманились. Он уже давно смотрел не на рубашку, а сквозь неё. Сид положил вещь обратно в коробку, вслед за ней последовали трубка, брюки и сумка. Небрежно поместив в коробке вещи, Хоупер оставил её с такими же старыми потрепанными коробками.