Артур Конан Дойль - Собака Баскервилей

Прежде заметим, что первоначально в «Собаке Баскервилей» вообще не должен был участвовать Шерлок Холмс. Известный литературовед Ю. Кагарлицкий пишет по этому поводу: «В это время Конан Дойл еще крепко помнил, что Шерлок Холмс давно погиб, и, выстраивая сюжет, хотел обойтись без него. Но это не удалось. Старый его герой чуть ли не силой ворвался в новую повесть». Д. Д. Карр в книге «Жизнь сэра Артура Конан Дойла»: «Первоначально, как Конан Дойл признавался Дж. Е. Ходдеру Уильямсу, когда он обдумывал рассказ, ему и в голову не приходило использовать Шерлока Холмса. Но вскоре, когда он стал сводить воедино все детали, стало ясно, что надо всем этим должен стоять некий вершитель судеб. “И тогда я подумал, зачем мне изобретать такой персонаж, когда у меня есть Шерлок Холмс?”»

Да, формально «Собака Баскервилей» – история «из архива Ватсона». Но можно ведь ее рассматривать и как посмертную историю великого сыщика.

Если считать его (в рамках литературной реальности, разумеется) существом земным.

Но почему же все-таки Холмс возвращается в наш мир из преисподней? Ведь он – олицетворение справедливости, возмездия, окончательного воздаяния преступнику, злодею. Не так ли? И если уж преступник есть одно из воплощений князя тьмы, то почему же сыщика не представить воплощением предводителя небесных воинств?

Вспомним, какими методами оперирует сыщик. Да, он борется со злом – но теми же способами, которыми действует само зло. Он лжет, лицемерит, угрожает, меняет маски – словом, участвует в том же дьявольском действе, что и его антагонист. В некотором смысле они представляют собою две ипостаси одного существа. К тому же – в рамках опять-таки культурного мифа – сыщик самовольно присваивает себе прерогативы самого Бога! Ведь только Бог может определить меру воздаяния. Если темная фигура – падший ангел, то светлая фигура, как его антагонист – «падший» дьявол, «неправильный» дьявол, исторгнутый адом и выступающий на стороне добра…

Перу Роджера Желязны, одного из самых оригинальных американских фантастов, принадлежит роман «Ночь в тоскливом октябре», где в некоем странном и страшном действе сходятся герои мировой литературы. Среди персонажей появляются и граф Дракула, и доктор Франкенштейн, и конечно же Шерлок Холмс. Его Желязны снабжает прозрачным псевдонимом Великий Детектив. В обстановке, описанной фантастом, в великой мистерии борьбы сил добра и зла Великий Детектив оказывается, безусловно, на стороне добра. Правда, он не участвует в битве, его задача более локальна: спасти невинную девочку от ритуального жертвоприношения. И он прекрасно справляется с этой задачей, но… Впрочем, прочитаем: «Загороженный от взора викария телом Графа, чужой волк впрыгнул в круг света от костра, ухватился за плечо Линет… и потащил ее назад в темноту… Волк с Линет исчезли из виду; и я понял, что все его беседы с Ларри (оборотнем – Д. К .) плюс собственные познания в наркотиках и добытые им образцы привели его… к успеху; и я только что стал свидетелем появления Великого Детектива в самой великой из его ролей». В роли оборотня, существа, безусловно, чуждого светлым силам. Правда, существа амбивалентного, двойственной (прошу прощения за каламбур) природы.

Непримиримые противники, антагонисты – убийца и сыщик – в классическом детективе имеют явно инфернальную природу и столь же инфернальное родство. О котором, кстати говоря, вполне известно им обоим. Вспомним первое появление еще незнакомого читателю Стэплтона – в Лондоне, во время слежки за Холмсом: «Вам, вероятно, интересно знать, кого вы возили весь день? Шерлока Холмса».

Из тьмы приходит в этот мир воплощенное зло, но из тьмы же приходит и сила, борющаяся с ним: «И вот тут-то произошло нечто странное и совершенно неожиданное. Мы уже поднялись, решив оставить бесполезную погоню. Луна была справа от нас; неровная вершина гранитного столба четко вырисовывалась на фоне ее серебряного диска. И на этом столбе я увидел человеческую фигуру, стоявшую неподвижно, словно статуя из черного дерева».

Второстепенные персонажи «Собаки Баскервилей» тоже окружены мистическим туманом. Вот Бэрримор, бессменный дворецкий, вечный страж Баскервиль-холла, его традиций и тайн: «Наружность у него была незаурядная: высокий, представительный, с окладистой черной бородой, оттенявшей бледное благообразное лицо». И в другом месте: «Чем-то таинственным и мрачным веяло от этого бледного благообразного человека с черной бородой». Его жена: «Весьма солидная, почтенная женщина с пуританскими наклонностями, трудно вообразить себе существо более невозмутимое». Эта невозмутимость сродни жреческому спокойствию. Да они и есть жрецы-хранители, служители идолов Баскервиль-холла – тех самых «портретов, взирающих со стен с удручающим молчанием». Эти хранители тоже связаны с торфяными болотами, с Гримпенской трясиной. Кровно связаны, поскольку жена Бэрримора – сестра каторжника Селдена, патологического убийцы, нашедшего приют там, где только и мог найти приют подобный человек, – на болотах. Бэрриморы уже были свидетелями ритуальной жертвы – смерти своего старого хозяина, сэра Чарльза Баскервиля, пожранного потусторонним чудовищем, вырвавшимся из адской пасти (помните – «два огромных камня, суживающихся кверху и напоминающих гигантские клыки какого-то чудовища»?): «Бэрримор первым обнаружил тело сэра Чарльза, и обстоятельства смерти старика Баскервиля были известны только с его слов». Они предчувствуют новое кровавое действо, новое жертвоприношение. Фактически они и совершают его.