Артур Конан Дойль - Собака Баскервилей

«Глазам нашим предстало нечто до такой степени странное и неожиданное, что мы замерли на месте. Эта комната представляла собой маленький музей. Ее стены были сплошь заставлены стеклянными ящиками, где хранилась коллекция мотыльков и бабочек – любимое детище этой сложной и преступной натуры».

Между прочим, эту аналогию сам Конан Дойл формулирует достаточно четко: «Теперь мы его поймали, Ватсон! Завтра он будет биться в наших сетях, как бабочка под сачком! Булавка, пробка, ярлычок – и коллекция на Бейкер-стрит пополнится еще одним экземпляром».

А вот, кстати, слова об одной грешной душе, уловленной Стэплтоном:

«– Это и есть виновник всех бед – злодей Хьюго.

Лицо на портрете никто не упрекнул бы ни в грубости черт, ни в жестокости выражения, но в поджатых губах, в холодном, непреклонном взгляде было что-то черствое.

– Силы небесные! – воскликнул я.

С полотна на меня смотрело лицо Стэплтона».

История о дьяволе, похитившем душу грешника и использовавшем его тело как временное обиталище, столь распространена в европейской литературе, что превратилась в штамп.

Правда, автор тотчас дает поразительному сходству вполне рациональное объяснение: «Любопытный пример возврата к прошлому и в физическом, и в духовном отношении». Но это объяснение опять-таки имеет отношение к области, которую мы, вслед за профессором Гросвогелем, определили как Загадку – логическую задачу, решаемую героем детектива; у нас же речь идет о категории Тайны.

И еще одна деталь из прошлого Стэплтона: «У меня была школа в одном из северных графств. Для человека с моим темпераментом такая работа суховата, неинтересна, но что меня привлекало в ней, так это тесная близость с молодежью. Какое счастье передавать им что-то от себя самого, от своих идей, видеть, как у тебя на глазах формируются юные умы! Но судьба обернулась против нас. В школе вспыхнула эпидемия, трое мальчиков умерли».

Что же, все представляется вполне логичным: он пародирует Священную историю; он ориентируется в адской трясине как у себя дома; он совращает невинных; он управляет силами ада; он ловит души в преддверье потустороннего мира; он способен воспользоваться телом уловленного им грешника для своих целей. Наконец, он и уходит в преисподнюю, когда противник раскрывает истинный его облик: «Он может спрятаться только в одном месте, больше ему некуда деваться . В самом сердце трясины».

Обратите внимание: «Собака Баскервилей» – чуть ли не единственное произведение Артура Конан Дойла, в котором преступник все-таки уходит от возмездия. Единственное, о чем говорит доктор Ватсон, – это весьма неопределенная фраза о возможном возмездии: «Если земля говорит правду, то Стэплтону так и не удалось добраться до своего убежища».

Об истинной его природе писатель честно предупредил читателя в самом начале повести: «До сих пор моя сыскная деятельность протекала в пределах этого мира, – сказал Холмс. – Я борюсь со злом по мере своих скромных сил, но восставать против самого прародителя зла будет, пожалуй, чересчур самонадеянно с моей стороны».

Гримпенская трясина – символ преисподней, адские врата. Потому наш энтомолог уходит туда и возвращается оттуда с легкостью необычайной, безо всякого вреда для себя. Что и неудивительно: коль скоро трясина – врата преисподней, с чего бы дьяволу испытывать какие-то трудности во время подобных экскурсий? Там ведь для него дом родной.

Но есть кажущееся противоречие, которое читатель наверняка уже заметил.

Оттуда же, с торфяных болот, выходит на сцену и антагонист злых сил – сыщик. Именно в болотах его впервые встречает доктор Ватсон – впервые после начала непосредственного действа, разумеется. Хронология мистерии, хронология проявления Тайны не всегда совпадает с хронологией Загадки, хронологией сюжета. Будем рассматривать пока что первую сцену на Бейкер-стрит, рассказ доктора Мортимера, знакомство с сэром Генри Баскервилем и тому подобное как служебный пролог.

Так что же получается – и этот герой, сражающийся во имя торжества справедливости и добра, тоже обитает в адских глубинах? Как этот факт согласуется с утверждением, что Гримпенская топь – преисподняя?

Вполне согласуется. Нужно лишь внимательнее приглядеться к фигуре частного сыщика (не только у Конан Дойла) и попробовать понять: какова его природа? кто он, собственно говоря, такой, этот центральный персонаж детектива?