Роберт Гулик - Убийство в лабиринте

— Более шести лет я служу судье, и мне казалось, что уже узнал его достаточно хорошо. Но теперь я озадачен, как он может размышлять о старой тяжбе и убийстве, которое, возможно, никогда не произойдет, в то время как нам предстоит такое сложное и насущное дело, как свержение Цзянь Моу. Вы, советник, знаете его честь дольше всех. Что вы по этому поводу скажете?

Советник Хун, приподняв левой рукой усы, допивал остатки супа. Он аккуратно опустил миску и с улыбкой ответил:

— За все годы я узнал только одну вещь относительно того, как следует понимать нашего судью. Перестать пытаться это делать.

Все рассмеялись, встали из-за стола и направились в кабинет судьи.

Пока советник Хун помогал судье облачаться в церемониальное платье, тот сказал:

— Поскольку у меня нет никаких судейских служащих, сегодня вы четверо займете их места.

Судья отодвинул ширму, отделявшую его от судебного зала, и взошел на помост.

Сев за стол, он приказал советнику Хуну и Дао Ганю встать рядом с собой и взять на себя обязанности писцов, делая заметки о ходе заседания. Ма Жуну и Цзяо Таю было приказано исполнять роль стражников.

Заняв свое место, Ма Жун метнул на Цзяо Тая озадаченный взгляд. Они никак не могли понять, зачем судье понадобилось соблюдать видимость настоящего судебного заседания. Глядя на пустой судебный зал, Цзяо Тай подумал про себя, что это больше всего напоминает ему театральное представление.

Судья Ди ударил по столу молотком.

— Я, судейский наместник, открываю первое судебное заседание. Цзяо Тай, приведи ко мне заключенных!

Вскоре Цзяо Тай вернулся, ведя за собой шестерых грабителей и девушку, связанных одной длинной цепью.

Когда заключенные приблизились к помосту, они ошеломленно уставились на судью, сидящего в полном церемониальном облачении за ветхим столом в запущенном судебном зале.

С бесстрастным лицом судья приказал Дао Ганю записать полное имя и прежнюю профессию каждого из заключенных.

Потом судья Ди сказал:

— Все вы обвиняетесь в совершении преступления — нападении с целью убийства на большой дороге. Законом для вас предусмотрена смерть через обезглавливание с конфискацией всего имущества, после чего ваши головы в течение трех дней будут выставлены на всеобщее обозрение, прибитые к городским воротам как предостережение для других.

Однако учитывая, что никто из ваших жертв не был убит и не получил серьезных телесных повреждений, а также особые причины, толкнувшие вас на это отчаянное действие, я как судья считаю, что в данном конкретном случае милосердие должно стоять выше справедливости. Я отпускаю вас, но только при одном условии. Все вы в течение неопределенного времени должны будете служить в качестве стражников этой управы под началом Фана, обязавшись хранить верность государству и народу до тех пор, пока я не разрешу вам оставить эту должность.

Казалось, что заключенные просто онемели.

— Ваша честь, — подал голос Фан, — эти люди глубоко признательны за проявленную к ним снисходительность. Но это только означает, что их смертный приговор откладывается на несколько дней. Вы, ваша честь, еще не знаете мстительного характера Цзянь Моу, и…

Судья стукнул молотком по столу и провозгласил громоподобным голосом:

— Взгляните на своего судью! Всмотритесь в эти символы власти, которыми я облечен. Знайте, что в этот день и в этот час тысячи людей по всей империи, обладающие теми же символами власти, вершат справедливость во имя государства и народа. С незапамятных времен они олицетворяют собой общественный порядок, учрежденный благодаря мудрости наших предков и закрепленный мандатом Неба и свободной волей миллионов наших черноволосых сограждан.

Вам разве никогда не доводилось видеть человека, пытающегося погрузить палку в бурлящую горную реку? Некоторое время она еще стоит вертикально, но потом вечно текущий мощный поток уносит ее навсегда. То же самое случается с дурными или глупыми людьми, которые пытаются разрушить порядок в нашем обществе. Разве не понятно каждому, что подобные действия исходно обречены на провал? Давайте не будем терять веры в эти символы, иначе мы потеряем веру в себя. Встаньте, и вас освободят от цепей!

Заключенные не вполне поняли логику речи судьи Ди, но на них произвела большое впечатление его искренность и горячность. Однако помощники судьи легко сообразили, что его слова обращены не только к заключенным, но и к ним.