Роберт Гулик - Убийство в лабиринте

Судья некоторое время молчал, медленно поглаживая свои бакенбарды, потом спросил:

— А что тебе удалось узнать о Ю Ги?

— Ю Ги живет возле Речных ворот, — отвечал Дао Гань. — Говорят, он человек замкнутый, ведет спокойный образ жизни. Но о его отце, покойном губернаторе Ю Шоуцзяне, рассказывают много историй. Этот чудаковатый старик значительную часть времени проводил в своем большом имении у подножия горы не слишком далеко от восточных городских ворот. Это загородное жилище представляет собой мрачный старый дом, которому уже более двух веков, окруженный густым лесом. За ним губернатор построил лабиринт, занимающий довольно обширную площадь. Дорожки внутри лабиринта окаймлены большими валунами и густым кустарником, то и другое образует непроходимые стены. Ходят слухи, что этот лабиринт изобилует ядовитыми тварями; другие же утверждают, будто губернатор расставил на дорожках много хитроумных ловушек. В любом случае этот лабиринт настолько совершенен, что никто, кроме самого старого губернатора, не отваживался туда войти. Однако сам он бывал там чуть ли не каждый день и часами оставался внутри.

Судья Ди с огромным интересом слушал рассказ Дао Ганя.

— Какая удивительная история! — воскликнул он. — А Ю Ги часто бывает в загородном имении?

Дао Гань покачал головой.

— Нет, — ответил он, — Ю Ги уехал из него сразу после похорон отца. С тех пор он никогда туда не возвращался. Дом пуст, если не считать старого привратника и его жены. Говорят, что в имении водятся привидения и что по ночам там бродит дух старого губернатора. Даже при дневном свете все обходят это имение стороной.

Городской дом губернатора располагался внутри городских стен у восточных ворот. Но вскоре после смерти отца Ю Ги продал его и купил себе большой дом на другом конце города, где живет и сейчас. Этот дом находится на юго-западе, близ реки. Я не успел побывать там, но говорят, что это весьма внушительный особняк, окруженный высокой стеной.

Судья Ди встал и принялся расхаживать по комнате.

Через некоторое время он раздраженно произнес:

— Свержение Цзянь Моу представляет собой чисто военную задачу, а меня лично подобные проблемы мало интересуют. Они сильно напоминают игру в шахматы: противник и его возможности известны изначально, неизвестных факторов нет. Меня же, напротив, волнуют две более занятные вещи: двусмысленное завещание губернатора Ю и предполагаемое убийство генерала Дина. Я бы, разумеется, предпочел сосредоточиться на двух этих делах, которые представляются мне захватывающе интересными. Но вместо этого мне придется вначале разобраться с этим жалким местным тираном! Как это все досадно!

Судья сердито подергал себя за бороду.

— К сожалению, вариантов у меня нет. Сейчас я поем, а потом открою первое заседание суда.

Судья Ди вышел из кабинета. Четверо помощников подошли к пустой сторожке, где домоправитель судьи готовил им поесть.

У порога Цзяо Тай подал знак Ма Жуну, они остановились перед входом.

Цзяо Тай тихо сказал Ма Жуну:

— Боюсь, что судья недооценивает стоящую перед нами задачу. Мы с тобой имеем военный опыт, и нам ясно, что шансов у нас никаких. У Цзянь Моу сотня хорошо подготовленных парней, а у нас единственные стоящие бойцы, кроме самого судьи, только ты да я. Ближайший военный пост находится в трех днях пути верхом отсюда. Не следует ли предупредить судью, чтобы он не действовал поспешно?

Ма Жун подкрутил свои усики.

— Нашему судье известно все, что известно нам. Наверняка он имеет какой-то план.

— Самым разумным был бы план не выступать против столь превосходящей силы, — заметил Цзяо Тай. — Мы-то ладно, а как быть с женами судьи и его детьми? Цзянь их не пощадит. Я считаю нашим долгом предложить судье вначале притвориться, будто мы подчиняемся Цзяню, а уже потом придумать, как с ним справиться. Можно послать за помощью, и через две недели здесь будет целый полк.

Ма Жун помотал головой.

— Никто не любит непрошеных советов, — сказал он. — Давай немного подождем и посмотрим, что будет дальше. В любом случае я не знаю лучшей смерти, чем погибнуть в действительно славной схватке.

— Ладно, — сказал Цзяо Тай, — если дело дойдет до открытого столкновения, я беру на себя по меньшей мере четверых из этих головорезов. А теперь пошли к остальным. И ни слова о нашем разговоре: нет нужды тревожить советника и Дао Ганя.

Ма Жун кивнул.

Они вошли в сторожку и с аппетитом принялись за еду. Покончив со своим рисом, Дао Гань вытер подбородок и сказал: