Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник - 26, 27]

— Рори, когда же ты?..

— Ах, вот ты о чем. Когда догадался? Думаю, что почти с самого начала. — Детектив смущенно ухмыльнулся. — Видишь ли, дело состояло в том, что все — абсолютно все — приняли на веру ее историю о том, что полковника заменил Маулт. И такая история заведомо освобождала ее от любых подозрений и превращала все прямые улики и доказательства в какой-то бред наваждения: и мантия, и парик, и все остальное… Но стоило только предположить, что в роли Друида выступила она сама, как все становилось на свои места.

Она ударила Маулта кочергой по тыльной стороне черепа в верхней гардеробной — видимо, как раз тогда, когда он выглядывал в окно, ожидая сигнала от Винсента, который, собственно, его там увидел и, согласно плану, сейчас же перешел с санями за угол. Тут зазвенели колокола, колокольчики, и вообще поднялся оглушительный шум. Крессида сняла с тела парик и мантию, которая, как ты помнишь, расстегивается молнией через всю спину. Если тело в это время уже лежало обмякшее, перегнувшись через подоконник, это не составило никакого труда. Как не составило труда и вытолкнуть тело наружу. Гораздо сложнее было провернуть следующий фокус: незаметно спуститься вниз. Но ведь она знала по «колокольной трансляции», что все домочадцы с гостями собрались в закрытой библиотеке. Даже если бы кто-то из слуг заметил, как мисс Тоттенхэм несет в руках мантию и прочие аксессуары, в тот момент это еще не вызвало бы никакого удивления. Так вот, она проникла в нижнюю гардеробную, заложила за щеки по паре ватных тампонов, напялила парик, окладистую золотистую бороду, усы, венец из омелы и сапоги на меху. Шерстяные перчатки полковника, о которых, как все сокрушались, «Друид» забыл, она тоже надела. И — во двор, где ее ждал ничего не подозревавший Винсент. Потом она поплясала вокруг рождественской елки, вернулась в гардеробную, освободилась от маскарадных причиндалов и через пять минут уже спрашивала у тебя в гостиной, хорошо ли выступил «Маулт» — ей, дескать, плохо было видно из дальнего конца комнаты.

— Рори… где она сейчас?

— Заперта у себя в спальне. Один из наших констеблей остался у дверей. А что?

— Ей… страшно?

— Скорее она взбешена. Только что пыталась меня укусить. К счастью, я был лучше готов к нападению, чем ночью, и ей повезло здесь еще меньше, чем с вазой. — Аллейн взглянул на жену. — Я знаю, милая, ты способна жалеть все и вся на свете не хуже Достоевского. — Он обнял ее за плечи. — Какая ты лапушка. Не говоря уж о том, что великий гений. Сколько лет прошло, а я все не могу надивиться. Чуднó, правда?

— Она все спланировала заранее?

— Нет. То есть убийство — нет. Оно — импровизация, этакая toccata [150] Букв.: прикосновение ( итал .). . Что ж, фуга теперь ее ждет впереди.

— Ну а… все эти «розыгрыши»? Ловушки для воров и прочее?

— Натурально, чтобы настроить Билл-Тасмана против его милой компании экс-головорезов. Невеста хозяина предпочла бы иметь дело с капризными греками — жертвами «черных полковников».

— Бедный, бедный Хилари.

— Что да, то да. Экземпляр ему достался жутковатый. Однако отчасти он сам виноват. И в моей работе, как ты знаешь, приходится учитывать и это — как смягчающее обстоятельство для преступника.

— То есть?

— Да, отчасти сам… — задумчиво протянул Аллейн и продолжил: — Не знаю, когда именно полковник Форрестер решил, что кодекс чести обязывает его вмешаться… Из документов в этом чертовом сундучке явствует, что Крессида — дочь Маулта от какой-то немки, умершей родами. Что это Маулт спас жизнь полковника, рискуя своею, — именно так он заработал свои страшные шрамы. Что у Маулта имелись средства — он унаследовал табачную лавку своего отца, накопил сбережения, получал жалованье и довольствие по выслуге лет. Бедняга полковник полжизни ощущал себя в неоплатном долгу перед Маултом. Но это только присказка! А сказка в том, что камердинер, как и многие представители этого сословия, был неисправимым снобом. Он непременно хотел, чтобы дочка, которую он обожал, выросла «настоящей леди», чтобы Форрестер ей это «устроил» и чтобы сам он непременно мог наблюдать за процессом, как говорится, из ничтожества своего положения — инкогнито, на условиях полной тайны! Так дело и шло — до тех пор, пока коловращение времен, как водится, не принесло с собой возмездие [151] Цитата из «Двенадцатой ночи» Шекспира, Акт V, сцена 1. Перевод М. Лозинского. . Хилари Билл-Тасман повстречал в доме своих дяди и тети юную воспитанницу и решил, что она идеально подходит на роль «хозяйки замка» — замка, который он как раз обустраивает. А также, по чистому совпадению, заставляет чаще биться его сердце. То есть подходит по всем статьям. «Тоттенхэм» — отличная старинная фамилия…