Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник - 26, 27]

Все уставились друг на друга в смятении и испуге. Крессида опять с силой стукнула кулачком по ручке стула.

— Черт! Да не буду я плакать, не бойтесь, не буду!

— Милая… — проникновенно начал Хилари, но та затопала ножками, и он осекся.

Смит пробормотал что-то вроде: «Молодец, дорогуша» — и решительно откашлялся.

— Насколько я себе уяснила, Смит, — вступила в разговор миссис Форрестер, — вы, как это в данных условиях ни нелепо, хотите с нами о чем-то посовещаться. Ну же, начинайте.

— Минуту, минуту… — проворчал тот.

— Кажется, камень преткновения тут я, — вмешался Аллейн. — Виноват. Сейчас я вас оставлю.

Полковник Форрестер с усилием поднялся на ноги.

— Я тоже виноват, — сказал он Смиту, — но увольте. От меня мало толку на собраниях. Никогда их не любил. Если позволишь, Хилли, я до завтрака тихонько посижу у тебя в кабинете.

— Фред…

— Не надо, Клу. Все хорошо. Приступа не будет, дорогая. Просто хочу пару минут побыть один.

— Я пойду с тобой.

— Нет! — произнес полковник очень твердо. — Не суетись, Клу, оставь меня в покое. Мне нужно уединение. — Он решительно направился к выходу, но в дверях остановился и обернулся к Крессиде. Та сидела, прикрыв рукою рот. — Вот если только… — мягко прибавил Форрестер, — ты составишь мне компанию, дорогая Кресси? Ведь мы с тобой оба на совещаниях лишние люди. А? Как ты думаешь?

Крессида отняла ладонь от губ, послала опекуну воздушный поцелуй и выдавила улыбку.

— Пойдем, — ответила она просто. Полковник кивнул и скрылся за дверью, заботливо открытую ему Аллейном. Тут появился мистер Фокс, и старший суперинтендант тоже поспешил выйти к нему. Дверь, по своему обыкновению, крякнула, щелкнула пару раз собачкой и застыла в чуть приотворенном положении.

Из коридора до оставшихся в библиотеке доносилось отдаленное рокотание баса Фокса: «Все закончено… в гардеробной… ничего… скрытое… срочно».

— Понял. Хорошо, — отвечал Аллейн. — Велите всем констеблям собраться во дворе у конюшни. Мне надо с ними поговорить. Бэйли с Томпсоном пусть заберут из гардеробной сундучок и оставят комнату незапертой. Там больше нечего ловить. Коробку откроет сам полковник Форрестер — когда будет к этому готов.

— Понял. Повторяю: вам звонят, мистер Аллейн. Это срочно.

— Ладно. Понятно. Пойду возьму трубку. Ступайте.

Он поспешил было к телефону, но, сделав несколько шагов, хлопнул себя по жилетному карману и притормозил.

— Черт, совсем забыл. Что с ключом от сундука?

— Он у меня. Для нас ничего нет.

— Тогда будьте добры, Фокс, отдайте его Форрестеру.

— Слушаюсь, сэр.

— Я возьму трубку в гостиной. И, наверное, потом на минуту задержусь. А вы действуйте, Фокс. Соберите людей там, где я сказал.

— Будет сделано, сэр, — отвечал инспектор.

Фокс плотно закрыл дверь библиотеки, а Аллейн направился к главному залу. Но оттуда в гостиную он не пошел и по телефону говорить не стал. Он рысью взбежал наверх, преодолевая одним прыжком по две ступени лестницы и не обращая внимания на ноющую боль в левой руке. Там детектив, нигде не задерживаясь, ворвался в их с Трой спальню.

— Родная, сиди на месте тихо, как мышка, и никуда не выходи, пока я не скажу. И будь как те три обезьяны.

— Какие еще обезьяны?!

Аллейн быстро прижал ладонь сначала к глазам, потом ко рту и наконец к губам.

— Ах, вот что, — уныло протянула она. — Понятно. Может, еще и не дышать?

— Лучше не надо, девочка моя. И вот еще, послушай…

Но послушать толком она не успела — раздался громкий стук в дверь. По кивку мужа Трой бодро крикнула:

— Одну секундочку! А кто там?

Дверь на сантиметр приотворилась.

— Я, — раздался шепот Фокса.

— Ну? — Аллейн приблизился к щелке.

— Все отлично. Как агнец на заклании.

— То, что я скажу, — начал мистер Смит, — крайне важно. Благодарю всех, что собрались выслушать. Когда я закончу, то с благодарностью выслушаю любые замечания, но только сначала дослушайте меня до конца. Нам повезло, что чертова дверь не захлопывается плотно. Все слышали. Ему кто-то звонит, а потом он пойдет на задний двор наставлять свою ораву. Это дает нам фору. Итак. Он уже определился. Черт его знает, почему не сработало, Хилли, но твоя очаровательная шайка убийц уже вне игры. Это значит — с неизбежностью значит, — что под колпаком один из нас. Поэтому архиважно, что мы будем говорить в следующем раунде… Нет, мадам, будьте любезны не встревать. Придет и ваша очередь. Итак. Мы знаем, что Альф Маулт был жив, когда закончил свои кривляния и вытряхнулся обратно за окно гостиной. Мы знаем, что он был жив, уже сняв усы. Мы знаем, что он, живой, остался один в нижней гардеробной. И все. Больше мы ничего не знаем. Так. Теперь необходимо для себя разобраться, что отвечать на вопрос, что происходило потом, после того, как каждый видел его в последний раз. Верно? Адски верно. Идем дальше. Понятное дело: за прекрасный пол в лице Кресси Тоттенхэм можно не беспокоиться. Тут фланг прикрыт. Буквально через минуту после представления Кресси уже отклеила ему усы и ушла в гостиную, так что она физически никак не успевала его пришить и избавиться от тела.