Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

Тревожащий душу звук донесся из-за двери у нее за спиной, подтверждая поставленный диагноз, и ее маленькое тельце снова по-птичьи затрепетало.

– Впрочем, валяйте, делайте свое дело! – неожиданно предложила она Льюку. – Если он в чем-то виноват, вам необходимо привлечь его к ответу за содеянное, как только он очнется. Я его знаю. Сейчас Капитан сознается в чем угодно, лишь бы его больше не беспокоили.

Льюком овладели сомнения, и Рене воспользовалась моментом, чтобы оттолкнуть его подальше от себя.

– Ну и денек мне предстоит, – с горечью пожаловалась она. – Нужно сделать уборку. Паренек прибудет из больницы в полдень, и его придется снова уложить в постель. А потом на меня свалится эта треклятая тупая вечеринка. Судя по всему, Эвадна ухитрилась зазвать к нам половину Лондона. Пригласите мистера Льюка к себе в комнату, Альберт, а я пришлю вам обоим что-нибудь на завтрак.

Еще один, но более громкий стон, который издал несчастный вояка, помог Льюку принять решение.

– Ладно, дам ему полчаса, – кивнул он, а затем, поймав на себе вопрошающий взгляд Кэмпиона, выразительным жестом поднял вверх оба больших пальца. – Попали в самую точку, – продолжил Льюк, закрыв за ними дверь спальни и сразу отказавшись от идеи занять один из удобных стульев. – Просто обязан отдать вам должное!

Мистеру Кэмпиону это, казалось, польстило.

– Дама у нас в руках?

– Не просто в руках, а в одной из камер, где заливает слезами пол. – Льюк изобразил это экспрессивным движением тела. – Мы продержали ее у себя почти всю ночь, и теперь участок отсырел вконец. Забавная штука, она была так многословна на бумаге, а потом нам удалось выжать из нее сплошные восклицания «О, боже мой!». И так почти три часа подряд.

Он наконец поддался соблазну с комфортом устроиться на стуле и продолжал говорить. Глаза его слипались от бессонницы.

– Она призналась во всем?

– Да. Кроме того, мы обнаружили бумагу, чернила и конверты, как и образец отвратного почерка на отдельном листке в блокноте. Но она упорно все отрицала до наступления рассвета. Просто сидела там и выглядела какой-то гигантской лягушкой. – Он надул щеки, насупил брови, изобразил себе руками затянутый в корсет бюст. – А вскоре треснула, как яичко. Мы узнали многое о нашем милейшем Капитане. Он беспомощный человек, легко впадающий в панику, но сумел размягчить ее сердце и заставил сделать то, чего, как она прекрасно понимала, делать не следовало – она, видите ли, иначе воспитана. Каким образом подобные трюки удаются старым пройдохам? Неужели достаточно вывернуть перед дамочкой пустые карманы и немного поплакать? – Он откинулся на мягкую спинку стула, стараясь не закрывать глаза. – Но и его можно понять. Она – хитрая лиса. Мне кажется, он не сознавал, какую бучу затевает, оказавшись в том окружении из разных «волшебных» штучек, стеклянных шаров и прочих атрибутов ясновидящей, которой известно будущее каждого из нас. Вероятно, сперва Капитан явился к ней, чтобы просто излить душу, заставить хоть кого-то воспринимать себя всерьез.

– Хорошо, – кивнул мистер Кэмпион, – а как вам удалось поладить с ее братцем?

Льюк поник.

– Здесь мы допустили промашку, – признал он. – Когда она открыла нам парадную дверь, Губастый успел удрать через заднюю. Мы его, разумеется, поймаем.

– Не он ли заставил ее писать эти письма?

Покрасневшие глаза открылись шире при столь смелом и новом предположении.

– Мне так не показалось. Ничто вроде не указывает на это. Нет, думаю, ей придавал вдохновения ее собственный «сверхъестественный дар». И это раздражает больше всего. Обычно в подобных делах стоит кому-то дать нужный импульс, информацию, и остальное начинает распускаться, как старый свитер, связанный твоей бабушкой. В данном случае перед нами злонамеренная увядшая женщина, по уши влюбившаяся в Капитана и давно точившая зуб на доктора. Между прочим, мы выяснили, что однажды он отверг ее притязания на себя. Она выдала себя с головой. Но теперь готова только признать, что он когда-то лечил ее от болей в желудке, а потом она отказалась от его услуг. И у него среди пациентов стало одной истеричкой меньше. Все это в итоге яйца выеденного не стоит, верно?

– Сомневаюсь. Ведь самое примечательное, что она оказалась права. Обвинила доктора в том, что он не распознал убийства, ведь так и получилось в действительности. Одной озлобленностью подобной точности догадки не объяснишь.

Льюка он, однако, не убедил.