Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

– Она обо всем узнала от Капитана. Вот почему я намерен лично допросить его. Он мог ей рассказать больше, чем сам хотел. Вы же знаете, как такое получается, когда мужчина приходит к женщине изливать душу дважды в неделю. Он уже забыл, о чем говорил в прошлый раз, зато она ничего не забывала. Эту идею она почерпнула у него. Не от Губастого же? Тот понятия не имел, что в нашем районе происходит.

Мистер Кэмпион не стал с ним спорить, а начал одеваться.

– Когда мисс Конгрив предстанет перед мировым судьей из магистратуры? Вы не хотите присутствовать?

– В десять. И этим займется Порки. Ее выпустят под залог. Могу я еще чем-то быть вам полезен?

Кэмпион усмехнулся:

– Если мне позволено давать вам советы, я бы рекомендовал поспать пару часов в моей постели. К моменту вашего пробуждения Капитан снова превратится в разумное существо, пусть и не слишком дружелюбное. А я собираюсь проверить одну версию, зародившуюся у меня среди ночи. Где находится лаборатория местного судебно-медицинского эксперта?

Своим вопросом он пресек все возражения со стороны Льюка. Инспектор был слишком хорошо вышколен, чтобы допытываться до сути чужих и еще не проверенных версий. Но он мгновенно выпрямился на стуле и с любопытством посмотрел на Кэмпиона.

– В доме 25 по Бэрроу-стрит, – быстро ответил он. – Но мне уже выделили в помощь нескольких парней. Вам можно не беспокоиться. Они выполнят домашнее задание за вас.

Взлохмаченная голова Кэмпиона просунулась сквозь воротник застегнутой рубашки.

– Не надо никого отвлекать от другой работы. Я наверняка ошибаюсь.

Около девяти часов он позавтракал и спустился по ступенькам крыльца, где чуть не столкнулся с мисс Лав и ее ведром. На ней был небесно-голубого цвета чепчик и белый утренний халат. По своему обыкновению, она пребывала в добродушно-лукавом расположении духа.

– У нас нынче будет сборище! – прокричала она, моргая вечно слезившимися глазами, и добавила громоподобным шепотом: – Многие сойдутся только потому, что тут совершили преступление. – Она рассмеялась, как шкодливый ребенок, и на ее розовом лице еще отчетливее стало читаться хитроватое выражение. – Вы уж не забудьте про вечеринку. Возвращайтесь ко времени. Я говорю: возвращайтесь вовремя!

– О, я вернусь задолго до начала, – заверил Кэмпион и окунулся в подернутый маревом солнечный свет улицы.

Однако он ошибся. Изначальный визит затянулся на все утро, а его последствием стала необходимость еще нескольких встреч. Причем каждая из них требовала деликатности и всего такта, каким он обладал вроде бы в достаточной мере. Кэмпион разыскивал и расспрашивал родственников, местонахождение некоторых он выяснил, но данные не подтвердились. И все же, когда солнце начало клониться к закату над окрасившимися в красноватые тона домами Апрон-стрит, он вышел на нее уверенной походкой человека, не напрасно проведшего день и обретшего новый повод для желания немедленно продолжить работу.

При первом взгляде на пансион у него сложилось впечатление, что он охвачен пожаром. Толпа разрослась. Коркердейл при поддержке двух полисменов охранял ворота и периметр ограды сада, а парадная дверь на вершине ступеней крыльца была маняще распахнута. Вечеринка мисс Эвадны началась.

Внутри царила великолепная атмосфера. Ощущение гостеприимного дома достигалось простейшим приемом – все двери внутри него открыли для гостей. Кто-то – Кэмпион сразу заподозрил в этом Кларри – приладил старинный медный канделябр на четыре свечи к плоской поверхности стойки перил у подножия лестницы. Пламя свечей колебалось под сквозняком, и они коптили, наполняя воздух сальным запахом. Но в целом имели праздничный вид.

Как только он ступил на порог, к нему из гостиной выскочила Рене. Она выглядела неожиданно нарядно и даже эффектно в платье из плотной черной ткани, и вообще была вся в черном, если не считать белого шелкового чайного фартучка, украшенного лепестками роз. Кэмпион решил, что это давние театральные инстинкты заставили ее избрать традиционный костюм сценической экономки, но первые же слова Рене развеяли иллюзию.

– Наконец-то вы пришли, мой дорогой, – она вцепилась в его руку. – Слава богу, появился кто-то респектабельный. Иначе я была бы единственной во всем доме, вспомнившей о необходимости соблюдать хотя бы видимость траура. Не скажу, что эти люди бессердечны, но они поглощены своими мыслями, а потому у них нет времени думать вообще хоть о чем-нибудь, если вы понимаете меня.