Поль Альтер - Невидимый круг

— Вы, кажется, дурного мнения о нем, мисс Пирсон. В таком случае почему же вы приняли его приглашение?

— Если бы я знала… — вздохнула Мэйдж.

Халлахан задумчиво погладил седую бороду и сказал:

— Собственно, я, как уже говорил, был с ним едва знаком. Но люди, по-моему, рисуют довольно неприятный его портрет.

— А вы, говорят, во всех видите только хорошее!

— Может быть… Но до сих пор мне это неплохо удавалось.

— А что вы думаете о Горацио?

— Это, конечно, совсем другое дело. Он человек больной…

— Возможно, только ничего хорошего в нем нет.

— Откуда вы знаете? Вы же его никогда не видели.

— И слава богу, потому что… Да нет, как же! Мы же видели его вчера в деле, в его главном спектакле, где он сначала играл роль моего дяди, потом инспектора полиции! И это, понятно, не говоря о двух убийствах! Да, это большое искусство, надо признать! Несколько часов подряд он держал нас в напряжении, водил за нос, направлял по всем изгибам своего безумно-хитроумного плана…

— Не думаю, что в этом деле ярость станет нам хорошим помощником. Чем лучше мы его узнаем, тем легче будет его победить.

Мэйдж напряглась:

— Так вы тоже думаете, что он еще на острове?

— Не знаю. Просто рассматриваю худший вариант.

Они помолчали.

— Что же в нем может быть хорошего? — воскликнула Мэйдж, немного рассерженная бесстрастием Халлахана.

— По словам доктора Джерролда, он очень умен.

— Да — дьявольски умен!

— А еще он увлечен артуровскими легендами…

— И вы видите, что из этого получилось! Уже нескольким людям это увлечение стоило жизни!

— Вы ведь не местная, правда? — спокойно спросил Халлахан. — Представьте себе, я тоже. Но я влюблен в этот край, в эту землю, в ее корни, в ее легенды…

— А еще в Вивиану, сэр чародей Мерлин?

Мэйдж чуть скосила глаза, чтобы видеть реакцию своего собеседника. Она не могла скрыть, как ее забавляет этот диковинный, старомодный профессор истории с его седой бородой и манерой носить давно устаревшие вещи. Его голубые глаза смотрели живо и лукаво и в то же время с той потаенной мудростью, которую дает только воз- раст.

— А разве я когда-нибудь спорил? — ответил он как нельзя более серьезно. — Знайте, мисс Пирсон: я, старый холостяк, всю жизнь ищу Вивиану! Я никогда не видел ее, но всегда знал, что она существует, всегда чувствовал, что она рядом со мной…

Несколько секунд Мэйдж думала, уж не взялся ли он за ней ухаживать, сочла даже, что он вполне элегантен и мил. Но вскоре она поняла, и это немного задело ее самолюбие: речь идет о Вивиане вымышленной, которая пленила Джосаю еще в раннем детстве, когда он слышал, а потом читал и перечитывал легенды, определившие его жизнь, указавшие на выбор профессии и занимавшие большую часть досуга.

«Если бы кому-нибудь выпало несчастье выйти за него замуж, — подумала Мэйдж, — бедняжка с ума бы сошла от ревности, слыша, как он расписывает эту Вивиану». С тех пор, как Халлахан впервые услышал рассказы про рыцарей Круглого стола, его интерес к этим легендам не уменьшился, кажется, ни на волос.

Рассказывал он замечательно: негромко, спокойно и притом очень выразительно. Время шло. Мэйдж, забывшись, слушала, как профессор одну за другой излагает ей малоизвестные подробности артуровских легенд. Когда он рассказывал про трагический конец соседнего островка Леоне, в одну ночь поглощенного разъяренным океаном, ей казалось, что она действительно слышит отдаленные звуки колокола. Иногда звон ста сорока колоколен в шуме волн различали местные рыбаки…

Уже в пятом часу Халлахан замолчал, а на утесе напротив них так никто и не показался.

— Никого, — сказала Мэйдж. — Я начинаю тревожиться за Питера. Теперь-то у него была масса времени, чтобы вызвать полицию. Не оставаться же нам здесь еще на одну ночь!

Халлахан посмотрел на разрушенную арку под ними.

— Была бы длинная веревка с якорем — может быть, и можно было бы перейти через мост. Если только найдется, за что зацепить на той стороне.

— Доктор Джерролд говорил, это нереально.

Халлахан опять посмотрел в бинокль:

— И он, наверное, прав. Если бы мы нашли такую веревку — и якорь, конечно, — можно было бы попробовать, но все равно это было бы очень опасно для того, кто решился бы на такой трюк. Ненадежно зацепится якорь — и костей не соберешь.

— В отлив, наверное, можно перейти пролив, прыгая по камням…

— Сейчас море такое, что ниже не бывает, но все равно, что называется, далеко не зеркальная гладь. Нет-нет, такой опыт кажется мне столь же опасным, как и первый вариант. Камни чертовски скользкие — гляньте-ка! И весь пролив в подводных рифах! Даже опытному пловцу не удастся избежать столкновения с ними из-за волн. Конечно, это не то чтобы совсем невозможно. Но разве мы действительно в таком положении, чтобы с риском для жизни пытаться добраться до берега?