Эшли Уивер - Смерть парфюмера

Деловая часть закончилась. Антуан, похоже, потерял к разговору всякий интерес.

– Я оставлю вас, чтобы вы обсудили детали. – Он встал. – Рад был с вами познакомиться, мадам Эймс.

С этими словами он вышел из комнаты. Я, признаться, обрадовалась его уходу. Не то чтобы от него мне становилось не по себе – я достаточно долго общалась с подобными людьми, – я обрадовалась случаю поговорить с Сесиль с глазу на глаз.

– Вы должны простить моего брата, – вступила она, когда он ушел. – Антуан никогда не отличался светскостью манер. Полагаю, что в этом он напоминает отца.

– А кто из вас больше похож на отца? – спросила я.

Этот вопрос, похоже, застал ее врасплох, и я на мгновение забеспокоилась, не сказала ли что-то не то. Но Сесиль, кажется, просто задумалась над моим вопросом.

– По-моему, мы оба на него похожи. У меня от отца страстность, а у Антуана – решительность и желание преуспеть.

– Полагаю, он гордился вами обоими.

По ее лицу пробежала тень.

– Да, думаю, что гордился.

Интересно, приходило ли Антуану и Сесиль в голову, что их шансы добиться успеха были бы выше, если бы они работали сообща. Унаследованные ими от отца черты характера лучше всего сочетать. Хотя не мне им это советовать. Это им придется понять самим.

– Ну, – встрепенулась Сесиль, – а теперь перейдем к приятной процедуре – обсудим аромат. – Ее глаза вдруг вспыхнули.

– Боюсь, что я не очень много знаю об изготовлении духов, – призналась я. – В этом я целиком полагаюсь на вас.

– Наука об ароматах, – продолжила она, устроившись на краешке стула с атласной обивкой и сложив руки на коленях, – это нечто такое, что нельзя объяснить за несколько минут. Это искусство, на овладение которым потребуется целая жизнь. Я долго училась, и все же очень многое мне еще предстоит узнать. Люди думают, что достаточно лепестка орхидеи и капельки розового масла, чтобы создать аромат. Ничего подобного. Все куда более загадочно. Это одновременно химия и волшебство.

Сесиль подняла на меня глаза, словно внезапно поняла, что слишком много говорит, но ее улыбка не была смущенной. Ее скорее веселила мысль, что кто-то может относиться к этому предмету не столь серьезно, как она.

– Простите. Я обычно увлекаюсь, когда речь заходит о парфюмерии.

Я улыбнулась:

– Меня ваш рассказ завораживает.

Она пару секунд внимательно меня разглядывала, словно выискивая в моих словах фальшь, но я говорила совершенно искренне. Меня восхищала и ее увлеченность, и умения, которые требовались, чтобы ей следовать.

Сесиль встала и поправила юбку.

– Никто из моих братьев не обладает качествами, которые нужны для того, чтобы стать настоящим парфюмером. У Антуана, возможно, есть для этого голова, но нет сердца. Создавать духи – это как писать музыку. Можно знать все ноты, но если нет настоящих эмоций, в произведении всегда чего-то не хватает. В нем нет души.

– С этой точки зрения я никогда об этом не думала, – призналась я, – однако полагаю, что вы правы.

– Мой отец это понимал. Многие считали его человеком жестким, и в некотором роде он таким и был, несмотря на свою доброту. Но в нем присутствовало что-то еще – чувство художника. Мы друг друга понимали. – Сесиль умолкла. – Однако я заболталась. Не обращайте внимания. Хотите посмотреть мои цветники?

Я немного замешкалась, не понимая, о чем она.

– Сначала был небольшой садик во внутреннем дворике, коллекция цветов и трав, которые, как я думала, помогут мне улучшить ощущения ароматов. Я хотела как можно тоньше различать оттенки запахов. Садик разрастался, а потом меня стали интересовать растения, не очень подходящие к нашему климату. Отец выделил мне старую оранжерею и помог с выбором растений. С ростом моей коллекции расширялась и оранжерея. Отец несколько раз надстраивал ее. Я ею очень горжусь.

– С удовольствием ее посмотрю.

Я вышла вслед за ней из гостиной и прошла через дом в небольшой внутренний дворик, где столкнулась с Мишелем во время приема. В воздухе висел такой же сильный цветочный аромат, как и тогда, и я увидела то, что не смогла разглядеть в тот вечер. Дворик представлял собой часть сада и поражая буйством красок и запахов. Цвели форзиции, сирень и мимозы, ветви стоявших вдоль стен цветущих вишен чуть покачивались от дуновения ветерка. Вдоль дорожки росло множество цветов: нарциссы, пионы, ирисы, настурции и изящные ландыши с бутонами в форме колокольчиков.

– Какая красота! – искренне восхитилась я.