Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

— Кажется, понимаю, — ответила Таппенс.

— Она сказала: «Так делать нельзя. У меня будут проблемы».

— А она объяснила тебе, почему они у нее будут?

— Понимаете, мне так показалось… То есть я хочу сказать, ну, она продала его мне дешевле, чем было надо, и вот, понимаете, я его принесла назад и никак не могла понять, почему у нее должны быть проблемы. И она объяснила, что за подобную небрежность, то есть за то, что она не заметила правильного ценника и взяла с меня не ту цену, ее вполне могут уволить.

— Не думаю, что такое может случиться, — засомневалась Таппенс. — И мне кажется, что ты поступила абсолютно правильно. Больше ты ничего не могла сделать.

— Но все-таки, понимаете… Она подняла такой шум, чуть не расплакалась и все такое, что я забрала пальто, а теперь вот мучаюсь — обманула я магазин или нет? И я опять не знаю, что мне делать.

— Ну что же, — ответила ей Таппенс. — Думаю, я слишком стара, чтобы знать, что с этим делать в нынешнее время, потому что в магазинах сейчас все изменилось. Цены перемешались, и все стало так непросто… Но на твоем месте, если б я хотела доплатить, то отдала бы деньги этой самой Глэдис Как-ее-там. Она сможет внести деньги в кассу, или что там еще нужно.

— Знаете, мне это не очень нравится, ведь она может взять деньги себе, понимаете? То есть я хочу сказать, что если она оставит их, то получится — а ведь это совсем просто, — что это я вроде как украла деньги, и в то же время вроде как не украла их… Ведь тогда их украдет уже Глэдис, правильно? И вот я не знаю, могу ли настолько довериться ей… Боже мой!

— Да, — произнесла Таппенс. — Жизнь — это сложная штука, правда? Очень жаль, Беатрис, но мне кажется, что здесь ты сама должна принять решение. Если ты веришь своей подруге…

— Да никакая она мне не подруга. Просто я иногда покупаю там вещи. И с ней интересно болтать. Но я хочу сказать, что она мне вовсе не подруга, вы меня понимаете? Мне кажется, что на предыдущей работе у нее уже были какие-то проблемы. Вроде как она не вернула деньги за проданную вещь…

— А в этом случае, — сказала слегка одуревшая Таппенс, — я бы не стала делать вообще ничего.

Она произнесла это таким твердым голосом, что Ганнибал решил, что ему пора вмешаться в беседу. Он громко залаял на Беатрис и обежал вокруг пылесоса, который считал своим самым главным врагом. «Я не доверяю этому пылесосу, — звучало в его лае. — И хочу его укусить».

— Успокойся Ганнибал. И прекрати этот лай. И не смей никого и ничего кусать, — сказала Таппенс. — Я уже здорово опаздываю.

С этими словами она выбежала из дома.

Проблемы, повторила про себя Таппенс, спускаясь с холма по Садовой улице. Идя по ней, она, как и всегда, размышляла, был ли когда-нибудь хотя бы у одного дома на этой улице фруктовый сад. Сейчас это казалось маловероятным.

Миссис Барбер была рада ее приходу. Она поставила перед Таппенс тарелку с эклерами очень заманчивого вида.

— Какая прелесть, — прощебетала Таппенс. — Вы покупаете их у Баттерби?

Баттерби был местным кондитером.

— Нет, их готовит моя тетушка. Она — просто прелесть. И готовит прелестные вещи.

— Готовить эклеры — это большое искусство, — заметила Таппенс. — Мне это никогда не удавалось.

— Все дело в том, что здесь необходима специальная мука. Мне кажется, что весь секрет именно в этом.

Дамы пили кофе и обсуждали некоторые особенности приготовления домашних сладостей.

— Вчера о вас говорила мисс Болланд, миссис Бересфорд.

— Неужели? — удивилась Таппенс. — Сама мисс Болланд?

— Она живет рядом с церковью. Ее семья обитает там с незапамятных времен. Она рассказывала, как ребенком приезжала сюда погостить. И как всегда ждала этого. Говорила, что в те времена в саду рос великолепный крыжовник. И слива-венгерка. Сейчас ее практически не сыщешь. Только не настоящую венгерку. Можно найти нечто называющееся венгерским черносливом, но вкус совершенно другой.

И дамы обсудили некоторые фрукты, вкус которых был нынче совсем не таким, как раньше, в детстве.

— У моего двоюродного дедушки когда-то росла слива-венгерка, — заметила Таппенс.

— Ах да… Это не у того, который был каноником в Анчестере? Помню, что там жил, по-моему, каноник Хендерсон с сестрой. Грустная история, доложу я вам. В один прекрасный день сестра ела пирог с ягодами, и одна из косточек попала не туда, знаете ли. Что-то в этом роде. Она все пыталась откашляться, но так и умерла от удушья. Боже, как печально, правда? — сказала миссис Барбер. — Просто очень печально. Одна из моих кузин тоже умерла от удушья. Поперхнулась куском баранины. В этом нет ничего сложного; а есть еще люди, которые умирают от икоты, потому что не могут остановиться. Они просто не знают старого наговора: «Икота, икота, уйди на болото; три раза икнешь, из чашки отхлебнешь, откроешь ворота — прости-прощай, икота…» И когда говоришь это, то надо обязательно задержать дыхание.