Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 13. Счет девять

— Что можно сказать о следах выстрела? — спросил я.

— Каких следах выстрела? — спросил Селлерс.

— Это термин, бытующий в отделе баллистической экспертизы, — объяснил я. — Вы же знаете, как идентифицируют оружие. Сравнивают нарезку и царапины на выпущенной из пистолета пуле с полем нареза в канале его ствола и…

— Ты совсем спятил, — перебил Селлерс. — В духовом ружье никакого поля нареза нет.

— Дослушайте до конца хоть раз, Фрэнк Селлерс, — попросил я. — Вы действительно считаете, что на стреле, выпущенной из духового ружья, не найти никаких отметин?

— Конечно нет.

— Тогда, — продолжил я, — от какого черта вам известно, что стрелы были выпущены именно из крокет-товского духового ружья?

Селлерс посмотрел на меня, хотел что-то сказать, передумал, схватил свой носовой платок, вытер лоб, обернул носовой платок вокруг воротника рубашки, снова посмотрел на меня и произнес:

— Сукин сын!

— Откуда вам известно, что она вылетела из этого самого духового ружья? — повторил я свой вопрос.

— Мы этого не знаем, — вымолвил Селлерс.

— Хорошо, — сказал я. — Это открывает интересные возможности.

— Но, Дональд! Согласно простому здравому смыслу получается, что стрелы были выпущены из этого духового ружья.

— Что значит «согласно здравому смыслу»?

— Ну, духовое ружье не предмет массового изготовления. Каждое из них уникально. Стрелы изготовлены так, чтобы подходили именно к данному ружью. Таковы стрелы, которые вместе с ружьем Крокетт привез с Борнео. Их видели в его коллекции. Вряд ли можно спутать эти стрелы с другими.

— Таким образом, вы уверены, что они непременно должны были быть выпущены из этого духового ружья?

— Конечно.

— Почему?

— Потому что они изготовлены именно к этому духовому ружью.

— Тогда, — рассуждал я, — если стрелы изготовлены специально к духовому ружью, значит, и духовое ружье можно изготовить специально для стрел.

Селлерс вытер руки носовым платком, провел им по лбу, вытер шею и сказал:

— Черт побери, я готов выскочить отсюда!

— Что вас удерживает? — поинтересовался я.

— Ты.

— Это каким же образом?

— Не говоришь мне всего, что знаешь.

— Я просто задал несколько вопросов относительно духового ружья.

— Ладно, — сдался он, — пойдем дальше. Задавай мне еще вопросы. Но я уверен: эти стрелы были выпущены из этого духового ружья. Все твои разглагольствования — ерунда.

— Вы уверены?

— Конечно уверен.

— Та стрела, — сказал я, — вошла в дерево довольно глубоко.

— Это верно. Довольно глубоко.

— Вы думаете, миссис Крокетт выдула ее через световой колодец в окно студии?

— Должна была выдуть. Это единственное место, откуда могла прилететь стрела. Угол, под которым она воткнулась, указывает прямо на окно ванной комнаты.

— Ну, — возразил я, — следует рассмотреть и другую возможность. Вы не пытались выдуть из этого духового ружья одну из стрел, чтобы посмотреть, как глубоко она может вонзиться в дерево?

— С какой стати я стал бы это делать?

— Это могло бы быть надежной проверкой.

— Стрела воткнулась в дерево. Этого ты оспорить не можешь, Поллитровочка.

— Я не пытаюсь это оспорить, — возразил я. — Я только говорю, что не думаю, будто Филлис Крокетт в состоянии выдохом легких послать эту стрелу на такое расстояние и вонзить ее в древесину так глубоко. Я не думаю, что и вам удалось бы это сделать, даже с расстояния метр или метр двадцать.

— К чему ты клонишь? — спросил он, все больше раздражаясь.

— Я клоню к тому, что вы пошли по самому легкому, очевидному пути. Вы видели духовое ружье, которое сделано, чтобы стрелять стрелами; видели стрелу, которая сделана, чтобы ею выстрелили из духового ружья; и пришли к очевидному выводу, что эта стрела вылетела из этого ружья. Я не думаю, что она вообще вылетела из какого-нибудь ружья.

— Так откуда же, по твоему мнению, она прилетела? Скажи-ка, если ты такой умный! — спросил Селлерс, вытирая пот с лица и шеи. — И хватит водить меня за нос. Больше всего на свете мне хочется уйти отсюда к чертовой матери!

— Можете убираться к чертовой матери, как только вам захочется, — разрешил я. — А моя гипотеза состоит в том, что некто изготовил короткоствольное духовое ружье, приводимое в действие сжатым воздухом, и что этот некто стоял в тамбуре, совсем рядом с Дином Крокеттом, и выстрелил стрелой ему в грудь. Затем, после того как Дин Крокетт упал, этот некто вставил в ружье вторую стрелу и разрядил его так, чтобы она вошла в дерево под таким углом, словно была выпущена из окна ванной комнаты. Но я думаю, что этот некто допустил роковую ошибку в превосходно задуманном преступлении, не приняв во внимание тот факт, что сжатый воздух в его ружье создает гораздо большую выталкивающую силу, чем может создать пара человеческих легких. Я оценил ситуацию, когда понял, что стрела в древесине была выпущена второй, а не первой. Вы можете прийти к такому же выводу, — пояснйл я. — Поставьте себя на место Дина Крокетта. Если он стоял тут, у окна, и кто-либо пустил в него стрелу и промахнулся — стрела вонзилась в дерево, — он вряд ли повернулся бы лицом к окну, положив руки на подоконник и поставив себя в положение превосходной мишени для второго выстрела. Этот тип объездил все джунгли и не вчера родился. Когда я увидел, что стрела до оперения вошла в твердую древесину, я чертовски хорошо понял, что она не могла быть выпущена из обычного духового ружья.