Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 13. Счет девять

— Ну почему же? — возразил Олни. — Человек может внезапно почувствовать себя так плохо, что он не в силах встать с кресла… Где этот запасной ключ?

— Он… он в сейфе. Но я его ни за что на свете не трону! И не подумаю!

— Где сейф?

— В верхнем правом шкафу.

— Вы знаете комбинацию?

— Да.

— Я думаю, нам лучше открыть сейф и воспользоваться этим ключом.

Она покачала головой. Олни сказал, еще более холодно и официально:

— Очень хорошо, миссис Крокетт, решение за вами, но и ответственность ляжет на вас. — Он посмотрел на свои часы. — Сейчас семь минут одиннадцатого, мистер Лэм. Пожалуйста, запомните, что я хотел воспользоваться запасным ключом и войти в студию в это время и что миссис Крокетт воспротивилась.

— Обождите минуту, — прервала она. — Почему вы собираетесь взвалить такую ответственность на мои плечи?

— Тогда дайте нам ключ.

Она на момент заколебалась, потом согласилась:

— Очень хорошо. Мистер Лэм, будьте добры запомнить, что сейчас семь минут тридцать секунд одиннадцатого и что мистер Олни уведомил меня, что, если я не дам запасного ключа и не открою эту дверь, он возложит на меня персональную ответственность.

Я стоял, не произнося ни слова. Одни сказал мне:

— Это совершенно справедливо, мистер Лэм. Но всякий раз, когда я за что-либо принимаюсь, я готов взять ответственность на себя.

— Минуточку, — кротко вымолвила миссис Крокетт. — Я дам вам ключ. — И исчезла за дверью.

— Здесь что-то неладно, — произнес Одни вполголоса. — Он любит скрываться там от нее. Супруга имеет обыкновение прерывать его литературный труд, приставая в самое неподходящее время с разными глупостями, например, спрашивает, не хочет ли он пообедать или поговорить с кем-то по телефону. Хуже всего то, что она совершенно невоспитанна… И все же я не стану обсуждать это с вами. Надеюсь, вы расцените мои замечания как сугубо личные, конфиденциальные. Это вырвалось у меня только потому, что сейчас я немного обеспокоен. Я не знаю, что случилось, но могу предположить. Боюсь, у Дина Крокетта сердечный приступ или удар. Этот звонок — секретный сигнал, о котором знаем только я и его жена. Попробуйте обнаружить кнопку.

Он отошел в сторону, и я внимательнейшим образом осмотрел деревянную панель. Кнопки найти не смог.

— Теперь следите за моим большим пальцем, — сказал Одни.

Он встал перед панелью, пробежал пальцами поверх нее и вдруг ткнул куда-то большим пальцем. Я снова услышал звонок.

— Понятно, — сказал я, — я уже догадался.

Он посмотрел на меня с покровительственной улыбкой:

— Посмотрим, сможете ли вы ее найти.

Я подошел к панели и так же, как он, пробежал пальцами поверх дерева. Проделывая это, я подвинул носок своего левого ботинка так, что он оказался против плинтуса точно в том же месте, где находился носок его ботинка. Сделав вид, что ударяю большим пальцем по деревянной панели, я одновременно надавил носком ботинка на плинтус. Звонок зазвенел. Я отступил назад. Одни смотрел на меня с очень странным выражением лица.

— Боже! — вымолвил он. — Вы догадались.

Я не ответил. Дверь отворилась, и вошла миссис Крокетт с ключом. Она сказала:

— Я разрешаю вам'взять этот ключ, Одни, йосколь^ ку вы уверили меня, что;..

Одни не стал ждать, пока она закончит. Он схватил ключ, вставил его в замок и отомкнул дверь. Мы трое шагнули в тамбур, который я днем раньше созерцал из студии миссис Крокетт, и остановились как вкопанные. Там, на полу, растянулся Дин Крокетт-второй. Он лежал на спине, колени сдвинуты, одна нога подвернута. В его груди, неподалеку от горла, торчала стрела из духового ружья. Он был, без сомнения, мертв. Я быстро осмотрел тамбур. Там были полки, заставленные редкостями, консервами, канцелярскими принадлежностями, блокнотами и прочим. В задней стене, у потолка, застряла другая стрела, выпущенная с такой силой, что острие глубоко вошло в дерево.

— Боже милостивый! — воскликнул Одни.

— Смотрите, смотрите! — истерически взвизгнула Филлис Крокетт. — В его горле… стрела из духового ружья!

— Есть и другая. Воткнулась в стену, над полкой, — показал я.

Миссис Крокетт прошла вперед и потянулась вверх, чтобы схватить стрелу.

— Не трогайте! — предостерег я.

Она обернулась на звук моего голоса.

— Почему… Мистер Лэм, вы испугали меня. Почему вы не разрешаете ее трогать? И кто вы такой, чтобы разговаривать со мной в таком тоне?

Я сказал:

— Отойдите оттуда. Эта стрела — улика. Если вы хоть что-нибудь здесь тронете, то очень и очень пожалеете об этом.