Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 13. Счет девять

— А телефон там есть?

Она покачала головой:

— Эта часть квартиры сооружена по специальному проекту. Говорю вам, это совершенно немыслимо, если только…

— Если только что?

— Если он не работает. Тогда я могу привлечь его внимание через окно.

Я промолчал. Она задумчиво покусала губы, подняла духовое ружье и предложила:

— Пожалуйста, пройдемте со мной.

Она оставила Сильвию Хэдли сидящей, скрестив ноги, в тонкой шали, завязанной у талии, с двумя концами, ниспадающими от узла в виде перевернутой буквы V. Я последовал за Филлис. Она прошла в коридор, открыла дверь ванной комнаты и, усмехнувшись, произнесла:

— Протиснетесь поближе к окну, и посмотрим.

Я протиснулся к узкому окну ванной. Она открыла раму с матовым стеклом и придвинулась ко мне так близко, что наши щеки соприкоснулись. Окно находилось на противоположной стороне вентиляционного колодца шириной примерно семь с половиной метров и на добрых четыре с половиной метра выше нашего окна.

— Там, наверху, его логово, — сказала она. — Иногда он зашторивает окно… Нет, сейчас шторы раздвинуты… Когда наговаривает на диктофон, сиднем сидит, а когда раздумывает, ходит по комнате взад и вперед мимо окна, и тогда можно посигналить ему фонариком. Подождите минуту, — попросила она и вышла из ванной. Через секунду вернулась с электрическим фонариком.

— Если увидим, что он ходит, я посигналю, — сказала она. — Но я не хочу отвечать за последствия. Можно нарваться на ужасную ругань. Он не любит, чтобы его беспокоили, когда он там, наверху.

— Я нахожу, что ваш муж большой оригинал, — заметил я.

— Вы правы.

Она подошла ко мне совсем близко и сказала:

— Послушайте, так неудобно. Я протиснусь между стояком и стеной… вот сюда.

Извиваясь, она изменила положение тела, обвила левой рукой мою шею и тесно прижалась ко мне.

— Сюда, — повторила она, — так лучше…

— А если вашему мужу случится выглянуть и увидеть нас теперь? — сказал я. — Он, вероятно, разразится удвоенным потоком ругани. Сверху мы можем выглядеть довольно тесно прижатыми друг к другу.

— Не глупите, — возразила она. — Заниматься любовью в ванной комнате с прижатыми к окну головами?

— Он сочтет, что мы прижались друг к другу слишком тесно.

— Конечно тесно. Ради Бога, что это в вашем внутреннем кармане? Авторучка?

— Карандаш.

— Так, ради Бога, переложите его.

Я вынул карандаш и переложил его в боковой карман пиджака.

— Не дурак, что он там прохаживается… — Она понизила голос: — А что вы можете сообщить о нефритовом Будде?

— Я почти нашел нефритового Будду.

— Мне показалось, вы сказали, что уже нашли.

— Надеюсь, я этого так прямо не сказал.

— Ну, значит, я не расслышала. Иногда хорошо слышу, а иногда нет… Ладно, мистер Лэм, что ни говори, это было приятно. Но вот связаться с мужем… Ну хорошо, я готова попытаться.

Она включила электрический фонарик и направила луч на окно с зеркальным стеклом.

— Правее открыто другое окно, — заметил я. — Куда оно ведет?

— Оно ведет в маленький тамбур, о котором я говорила. У него две двери: одна в его апартаменты, другая в основную квартиру. Он держит обе либо запертыми, либо открытыми. Давайте попытаемся посветить в открытое окно.

Луч фонаря оказался достаточно мощным, чтобы проникнуть через открытое окно, показав часть полки, уставленной в беспорядке полудюжиной предметов, которые трудно было сразу распознать. Внезапно она выключила фонарь.

— Я боюсь, — сказала она. — Пойдемте отсюда, оставим это. Я скажу ему, как только он выйдет из логова. Он будет очень, очень доволен, мистер Лэм, что вы вернули это духовое ружье. Вы можете рассказать мне, как вам это удалось?

— Не теперь, — возразил я.

Она надула губы:

— Почему?

— Это может помешать возвращению нефритового божка.

Она опустила окно, отгородив нас матовым стеклом от окон на противоположной стороне вентиляционного колодца. Я попытался выбраться из угла. Она поизвивалась и встала лицом ко мне совсем уж близко: ее тело вдавилось в мое.

— Вы догадываетесь? — спросила она низким голосом.

— О чем?

— Вы очень привлекательны, — ответила она.

И вдруг обвила рукой мою шею, притянула мбю то-лову к горячему кольцу своих губ. Подняла другую руку и пальцами начала поглаживать мою щеку, затем пальцы скользнули к затылку, пощекотали короткие волосы над шеей. Через минуту она отстранилась от меня, выдохнув: «О, вы чудесный!» А затем деловито произнесла: