Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 14. Дело о разведенной кокетке

— О’кей, — согласился Мейсон. — Лично вы, Трэгг, человек кристальной честности и принципиальности. Я вовсе не намекал на вас, говоря о миллионерах от полиции. Вы велели мне припасти выступление для парадного обеда, когда я говорил об адвокатах. Вас я выслушал с интересом, когда вы ратовали за полицейских. Теперь расскажите мне про Клермонта.

— Боба приняли в полицию. Он быстро пошел вверх. Все его любили. Он, что называется, горел на работе, брался за самое трудное, а если кто-то в его присутствии заводил разговоры о коррупции в полиции, он готов был разорвать этого человека в клочья. Полиция была его идеалом. Она воплощала закон, стоящий на страже интересов слабых.

— Что с ним случилось?

— Никто толком не знает. По-видимому, что-то ему показалось подозрительным в автомобиле. Наверное, он остановил машину, чтобы допросить водителя. Почему — никто не знает. Он не принадлежал к транспортной полиции и не стал бы придираться к нарушениям правил уличного движения. В машине определенно было что-то подозрительное.

— Продолжайте, лейтенант.

— В машине сидели самое меньшее двое, возможно, и больше. Так или иначе, но они заставили Боба сесть к ним в машину.

— Чего ради?

— Насколько можно судить, его заставили силой. Они уложили его на пол и отъехали от города миль на десять. Потом, пока он все еще лежал, внизу, они приставили пистолет к его голове — выстрел в упор. Мейсон, вы когда-нибудь видели подобные раны?

Мейсон приподнял брови.

— Зрелище не из приятных. Пистолет прижат вплотную к голове. Пуля входит в череп вместе со всеми пороховыми газами, которые расширяются внутри черепной коробки.

— Продолжайте, лейтенант, только не надо мучить себя воспоминаниями.

— Черт побери, мне от этого никуда не уйти, — горько сказал Трэгг. — Если бы вам довелось разговаривать с его женой и парой ребятишек, очаровательных озорников, похожих на отца, с такими же внимательными честными глазами. Старший уже понимал, что произошло. Младший был еще совсем глупыш.

— А жена? — спросила Делла.

Посмотрев на девушку, Трэгг сурово сказал:

— От нее не скрыли правды… Симпатичная такая женщина. Они с Бобом любили друг друга много лет, но началась война, он уехал за океан. Вы представляете, что это значит, молиться ночами о возвращении любимого, бегать к почтовому ящику за письмами, пугаться каждой телеграммы, каждого телефонного звонка. Ладно, она прошла через это, как и многие другие женщины. Война. Он к ней вернулся, а сколько осталось на чужбине?

В этом ей повезло. Он получил отпуск. Они поженились. Он снова ушел на фронт. И увидел своего первенца только после окончания войны. Тогда мальчику пошел второй годик… Тогда Боб начал заниматься так, чтобы стать достойным своей профессии. Он неоднократно повторял, что научно обоснованное, современное расследование не менее важно, чем деятельность адвоката или врача. Тратил все лишние деньги на книги по специальности: криминалистика, судебная медицина и тому подобное.

— Вы сказали — стреляли в упор? — спросил Мейсон.

— Одна из ран была контактной. Другие — нет. Он умер от контактной. А потом они выпустили в него пули для страховки. Или же потому, что один из них был вне себя от радости и наслаждался звуком выстрелов.

— Что случилось после этого?

— Они его выбросили из машины.

— На том месте, где застрелили?

— Никто не знает, где его застрелили. Вроде бы в несущейся на бешеной скорости машине, из которой вы-бросдли его тело. Они даже не потрудились остановить машину, просто открыли дверцу и выбросили труп, как мешок с картофелем, оставляя на дороге сгустки крови. А машина, не снижая скорости, умчалась,

Трэгг несколько раз затянулся, потом продолжал:

— Разумеется, мы извлекли пули… Известно ли вам, что один из сотрудников отдела баллистики коллекционирует образцы всех пуль. Каждый полицейский должен выстрелить из своего пистолета в особую трубку, набитую ватой. Боб был убит из собственного пистолета,

— Ну?

Трэгг покачал головой.

— Так не могло случиться. Боб Клермонт никогда бы не встал на колени и не отдал бы без боя свое оружие.

Вот почему я рассказал вам о полицейских, Мейсон… Даже-если бы у него имелся всего один-единственный шанс из тысячи, Боб бы за него ухватился. И если уж нет никакой надежды, полицейский стреляет во врага. Если это полицейский типа Боба Клермонта!

Они не смогли бы найти шесть огнестрельных ран, сделанных из собственного пистолета Боба, "если бы здесь был честный бой. Он непременно сделал бы один-два выстрела, коли он остановил подозрительную для него машину.