Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 25. Дело о небрежной нимфе

— Суд не собирается мешать кому бы то ни было, — сказал судья Моран, внезапно заподозрив, что Мейсон его обманул и оставил в ситуации, в которой можно совершить ошибку. — Вы вольны задавать любые вопросы.

— Вы говорили мистеру Ричи о вашем соглашении с подзащитной?

— Протестую против распространения слухов, — вскричал Бюргер.

— Разрешаю вопрос, — возразил судья Моран, — у свидетеля могло быть предубеждение.

— Отвечайте на вопрос, — сказал Мейсон.

— Да.

— И сделали, как он вам посоветовал?

— Протестую! — завопил Бюргер.

Судья Моран задумчиво потер подбородок.

— Вы можете ответить на вопрос «да» или «нет», — сказал судья свидетельнице.

— Да.

— Что он вам сказал?

— Ваша честь, я протестую. Адвокат не имеет права вмешиваться…

— Я тоже так думаю. Возражение принято.

— Вы спросили его совета и получили ответ раньше, чем подзащитная была взята под охрану?

— Протестую, — упрямо повторил Бюргер. — Это не имеет отношения к перекрестному допросу.

— Вы можете перестроить свой вопрос? — спросил судья.

— Нет, ваша честь, — сухо ответил Мейсон.

Судья Моран с сомнением посмотрел на прокурора.

— Я чувствую, что мое возражение принято, ваша честь, — сказал Гамильтон Бюргер. — Думаю, адвокат только пытается получить какие-то сведения. Если у него есть заявление в связи с обвинением, в связи с фактами этого дела, он должен так и сказать.

— Мои вопросы достаточно широки, — заметил Мейсон.

— Слишком широки, — парировал Бюргер. — Они все скрывают. Я настаиваю, ваша честь, на том, что это не относится к перекрестному допросу.

— Хорошо, — сказал судья Моран. — Суд примет ваш протест.

— Это все, — с достоинством заявил Мейсон.

— Это все, — рявкнул Бюргер.

Свидетельница собралась уйти, когда Бюргер, очевидно вспомнив что-то, остановил ее.

— Одну минуту. Есть еще кое-что. Я проведу собственное расследование. Прошу прощения у суда и адвоката. Один из моих помощников допустил оплошность.

— Вы можете задать ваш вопрос, — разрешил судья Моран.

Гамильтон Бюргер обратился к свидетельнице:

— Вы видели когда-нибудь среди вещей обвиняемой предметы, такие же необычные, как пистолет?

— Да.

— Что именно?

— У нее было много драгоценных камней.

— Вы сказали — драгоценные камни? — взволнованно переспросил Бюргер.

— Да.

Присяжные заерзали на своих местах, с любопытством поглядывая на свидетельницу.

— Где вы находились, когда видели камни?

— Я собиралась зайти в ее спальню. Дверь была приоткрыта и вращалась бесшумно. Элинор меня не слышала.

— Что она делала?

— Заворачивала камни в папиросную бумагу, стоя на коленях возле кровати, спиной ко мне. Она считала эти камни.

— Сколько было камней?

— Точно не знаю.

— Она знала, что вы ее видите?

— Нет, сэр. Я быстро отошла и закрыла дверь.

— Никогда не говорите, что она знала и что нет, — перебил ее прокурор. — Вы не можете читать чужие мысли. Итак, вы видели камни?

— Да, сэр.

— И знаете, что с ними стало?

— Нет, сэр.

— Но вы видели их во владении обвиняемой?

— Да, сэр.

— И вы знали, что эти камни могли находиться в багаже, который вы передали Перри Мейсону?

— Протестую против такого вопроса как спорного и неаргументированного, — быстро сказал Мейсон.

— Принято.

— Перекрестный допрос! — крикнул Бюргер. Мейсон колебался, потом наклонился к Делле Стрит.

— Здесь западня, Делла, но я войду в нее. Он делает ставку на то, что я побоюсь рассказать о камнях. Что ж, в бой.

Он медленно поднялся, подошел к краю стола и уставился на свидетельницу.

— Вы стояли в дверях комнаты? — спросил он. — Да.

— И видели эти камни на кровати?

— Да.

— Какое расстояние от двери до кровати?

— Примерно десять футов.

— Вы видели, что это были драгоценные камни?

— Да, сэр.

— Какие именно?

— Бриллианты, изумруды и несколько рубинов.

— Как много настоящих камней было в вашей собственности за всю жизнь?

— У меня есть осколки маленьких бриллиантов.

— Целые бриллианты?

— Нет.

— Сколько у вас есть целых настоящих бриллиантов? В глазах свидетельницы мелькнула тревога.

— Сколько у вас бриллиантов?

— Ни одного, — смутилась свидетельница.

— Сколько настоящих рубинов?

— Один. Его мне подарили. Думаю, что он настоящий.

— Когда он у вас появился?

— Давно.

— Когда именно?

— Десять лет назад.

— Он настоящий?

— Думаю, что да. Я же сказала вам, мистер Мейсон, мне его подарили, я точно не знаю.