Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 38. Окно в спальню

— Да, но если жюри признает его виновным как раз в непредумышленном убийстве?

— Тогда, — ответил я, — подожди, пока суд отпустит жюри, и подойди к перилам, чтобы шепотом посовещаться со мной.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — вздохнул Барни. — Я бы хотел заняться Хейлом. Лично я не сомневаюсь, что он поднялся по лестнице после ухода Энсела, увидел в спальне Эндикотта и револьвер на бюро, схватил оружие, выстрелил Эндикотту в затылок и взял крупную сумму денег, которую Эндикотт, очевидно, намеревался выплатить Энселу в качестве обещанной премии.

— Я тоже в этом не сомневаюсь, — кивнул я. — Мы оба знаем, что произошло, но как нам это доказать?

Хейл убил Эндикотта. Возможно, он узнал о том, как Эндикотт обманом женился на Элизабет, и стал его шантажировать. Но когда Хелен Мэннинг все рассказала миссис Эндикотт, ее мужу стало незачем платить шантажисту.

Хейл на цыпочках поднялся наверх и стал слушать. После ухода Хелен Мэннинг и Энсела, он шагнул в спальню, взял револьвер Мэннинг, прикончил Эндикотта и забрал двадцать штук.

Оружие Хейл где-то зарыл. Узнав, что Энсел рассказал, как выбросил свой револьвер в окно, он выкопал орудие убийства и снова зарыл его в живой изгороди, где револьвер и должны были найти. Потом он заявил, что оружие закопала миссис Эндикотт.

Мы не можем это доказать — нам незачем даже пытаться. Теперь Хейл — банкир с солидной репутацией. Он хорошо распорядился деньгами, добытыми шантажом и кражей, и стал крупной жабой в мелкой луже. Окружной прокурор набросил ему на плечи мантию респектабельности. Хейл — главный свидетель обвинения. Если бы ты попытался доказать, что он убийца, жюри признало бы Энсела виновным в убийстве первой степени, и ты ничего не мог бы сделать. Но благодаря избранной нами линии они могут признать его виновным самое большее в непредумышленном убийстве.

— За это его могут упечь за решетку лет на десять, — мрачно промолвил Куинн.

— Возможно, — согласился я.

В восемь семнадцать жюри вынесло вердикт.

Присяжные гуськом вошли в зал суда. У некоторых женщин глаза были на мокром месте.

Председатель жюри, мрачноватый загорелый владелец ранчо, доложил суду, что вердикт вынесен.

Суд прошел через обычные формальности, и вердикт был зачитан. Присяжные признали подсудимого виновным в непредумышленном убийстве.

Председатель прочистил горло.

— Может ли суд меня выслушать, ваша честь?

— В чем дело? — спросил судья.

— Присяжные единодушно выражают сочувствие обвиняемому, но они сочли, что закон требует признать его виновным в непредумышленном убийстве.

— Хорошо, — кивнул судья. — Вердикт принят, и присяжные свободны. Какого приговора требует обвинение?

— Одну минуту, ваша честь, — вмешался Куинн.

Он склонился над перилами, чтобы посоветоваться со мной.

— У тебя при себе Уголовный кодекс? — спросил я. — Да.

Я протянул ему записку.

— Прочти это судье.

Куинн посмотрел на клочок бумаги и сдвинул брови.

— Суд ждет, мистер Куинн, — напомнил судья Лотон.

Куинн медленно шагнул назад к столу защиты.

— Если позволит суд, — сказал он, — я считаю справедливым заявить, что в этом деле я пользовался советами мистера Дональда Лэма, который имеет юридическое образование. Только что я получил от него настолько поразительный документ, что мне нужно время, чтобы полностью в нем разобраться. Суть его сводится к тому, что убийство является преступлением, судебное преследование за которое может быть возбуждено в любое время.

— Разумеется, и в этом нет ничего удивительного, — кивнул судья.

— Однако, — продолжал Куинн, — есть определенное исключение. В отличие от убийства первой и второй степени, непредумышленное убийство может преследоваться только в течение трех лет с момента совершения преступления. Таким образом, коль скоро подсудимый осужден за непредумышленное убийство, совершенное более трех лет назад, у суда нет иного выбора, кроме как освободить его. Разумеется, вердикт «непредумышленное убийство» оправдывает подсудимого от обвинений в убийстве первой и второй степени.

Судья Лотон посмотрел на окружного прокурора, потом на Куинна и, наконец, устремил внимательный взгляд на меня. Его лоб слегка наморщился, но мне показалось, что в уголках его рта мелькнула улыбка.

— Покажите мне записку, которую вам только что передали, мистер Куинн, — попросил судья.

Куинн принес ему записку.