Эрл Гарднер: Полное собрание сочинений. Том 38. Окно в спальню

Не женщина, а динамит в изящной упаковке… Маленького роста — ну прямо-таки карманное издание Венеры, высокогрудая, гладкобедрая, с тонкой талией, огромными карими глазами и волосами цвета спелого ячменя. Весила она не более ста фунтов, была очень хороша и жужжала, как рассерженная оса.

Учтивый хозяин коктейль-бара пытался растолковать ей что-то. Но у нее, похоже, было свое мнение и свои планы.

Эту девушку, такую крошечную и восхитительную, вполне можно было принять за фотомодель, из тех, кого так обожают ухажеры средней руки. Могла она сойти и за стюардессу, один взгляд которой бросает пассажира в сладостную дрожь.

Ее большие темные глаза сверкали гневом:

— Вы что, принимаете меня за уличную девку?

— Ну что вы, — объяснял хозяин бара. — У нас такое правило, закон, — если хотите, политика, наконец; дамам без кавалеров входить не разрешается.

Хозяин бара, продолжая говорить, уважительно и, можно даже сказать, галантно поддерживая ее под руку, постепенно выводил ее за пределы коктейль-бара. В конце концов они оказались в вестибюле гостиницы. Таким образом, хозяин бара сделал свое дело и не стал больше задерживаться. Он улыбнулся, поклонился, повернулся и быстро удалился.

Она осталась стоять в некоторой нерешительности.

Услышав голоса, я выглянул из-за краешка газеты, которой прикрывался. Она окидывала холл блуждающим взглядом. Я хотел было притвориться, что читаю газету, но не успел. Мы встретились глазами. Она довольно долго смотрела на меня, потом отвела взгляд и задумалась. Я сложил газету. Она подошла, села в кресло напротив и принялась меня изучать. Сообразив, что она намерена рассмотреть меня во всех подробностях, я начал внимательно читать свернутую газетную страницу. Наконец я почувствовал, что ее глаза увидели все, что им положено было увидеть, и отложил газету. Она быстро отвернулась.

Теперь я в свою очередь принялся оценивать ее достоинства, насколько позволяли обстоятельства, разумеется.

Неожиданно мы опять встретились глазами. Она вскинула голову и улыбнулась мне. У нее была красивая, белозубая улыбка.

— Привет, кавалер, — сказала она.

— Привет, — ответил я.

— Откровенно говоря, я обдумывала, как мне поступить: то ли платочек уронить, то ли кошелек на виду оставить, то ли просто подойти и спросить, располагаете ли вы временем. Все эти варианты я отвергла. Не люблю ходить вокруг да около.

— Итак, вы хотите попасть в бар? — спросил я. — Да.

— Зачем?

— Ну, может, я выпить хочу.

— Возможно, — оказал я.

— Может, вы мне нравитесь.

— Очень мило.

Она открыла кошелек, вытащила двадцатидолларовую бумажку и сказала:

— Экспедицию финансирую я, естественно.

— Вы думаете, она вам обойдется так дорого?

— Не знаю.

— Поговорим об этом потом.

Я встал и предложил ей руку.

— Трудно будет туда попасть? — спросила она.

— Не думаю.

Мы направились к бару. Хозяин бара стоял у входа.

Я сказал:

— Послушайте, в чем дело? Почему вы не впустили мою сестру?

— Сожалею, — сказал он, — у нас такой обычай, правило, закон, наконец. Дамам без кавалеров входить не разрешается.

— Извините, — сказал я, — но я не знал и велел своей сестре ждать меня в вашем баре.

Он холодно поклонился и проводил нас к свободному столику. Затем он отошел и что-то сказал бармену.

Пришел официант и взял у нас заказ.

— Сухой мартини, — сказала она.

— И мне тоже, — сказал я.

Официант поклонился и исчез.

Она взглянула на меня и сказала:

— А вы славный.

— А я охочусь на женщин, может быть. Ваше тело, разрезанное на куски, найдут завтра утром где-нибудь на пустыре, может быть. Нельзя заговаривать с незнакомыми мужчинами.

— Я знаю. Мама предупреждала меня. — Она помолчала несколько секунд, потом сказала: — Я однажды пыталась остановиться в автокемпинге, но и там не обслуживают дам без кавалеров.