Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 42. Две загадки

— Нет, не возражаю.

— Тогда входи, — пригласил Медфорд, открывая дверь своего кабинета.

Мартин Волворт, коротышка с грубыми чертами лица, кустистыми бровями и огромными очками на носу, которые скрывали блеклые, исполненные вечной подозрительности глазки, не встал и не протянул руку для приветствия, когда прокурор представлял ему Квинлена.

— Орудие убийства не нашли? — прямо спросил он после первых вежливых фраз.

— Нет, — признался помощник шерифа.

— Аутопсию, кажется, сделали грамотно, — отметил Волворт. — Однако я надеюсь получить прекрасное описание орудия убийства после моего личного расследования. Значит, вы говорите, что на портсигаре не было отпечатков пальцев?

— Вообще никаких.

Глаза криминалиста обвиняли.

— Я правильно понял, что шериф брал эту вещь в руки?

— Он сам так сказал.

— Но никаких отпечатков на портсигаре не оказалось, даже его собственных?

— Никаких.

— И никаких смазанных следов…

— Никаких. Совсем ничего не было.

Волворт фыркнул:

— Значит, кто-то их стер дочиста… уже после того, как портсигар брал в руки шериф.

— Вещица выглядела так, будто ее протерли замшей — отполированная и блестящая, — согласился Квинлен.

— И это после того, как шериф брал его в руки?

Квинлен кивнул.

— Ты этого раньше не говорил, — укоризненно заметил прокурор, — пока Волворт не заострил на этом внимание.

— Не люблю высказывать собственные предположения. Факты говорят сами за себя, — пояснил Квинлен.

Волворт хмыкнул:

— А на мягкой почве не было абсолютно никаких следов?

— Никаких.

— Согласитесь, это невозможно.

— Можете взглянуть на фотографии и…

— Какие там фотографии! Их делали со вспышкой, а из-за нее изображение становится плоским, как блин. Устанавливая освещение, нужно руководствоваться научными методами.

Квинлен промолчал.

— Того, о чем вы говорите, — продолжил Волворт, — просто не могло быть. Это очевидно. Выходит, кто-то лжет. И этим человеком может оказаться Бекет.

— Вполне вероятно, что так, — поддакнул помощник шерифа.

Окружной прокурор поспешно перебил его:

— Здесь, в провинции, люди слишком хорошо знают друг друга… поэтому следует быть осторожным, сами понимаете, мистер Волворт… Политические соображения, а также презумпция невиновности…

— Понимаю, — согласился Волворт и снова обратился к Квинлену: — Еще что-нибудь можете сказать по этому делу?

Помощник шерифа рассказал о машине, побывавшей на поле после того, как уехал трактор.

Криминалист с глубокомысленным видом переваривал новую информацию:

— Насчет этой выемки в правой передней шине… Вы сказали, что сняли с нее копию с помощью клочка бумаги?

— Именно так.

— А где эта бумага?

Помощник шерифа сунул было руку в карман, но вспомнил, что треугольный кусочек бумаги остался в мокром костюме, который он снял, чтобы послать в чистку. Бумажка ничего не весила, почти не занимала места, так что он просто о ней забыл. Однако признавать свой просчет не хотелось, и Квинлен, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно более естественно, заявил:

— Она у меня дома.

Распоряжение Волворта прозвучало коротко и места для маневра не оставляло.

— Привезите, — бросил он и с нескрываемым отвращением добавил: — Что за варварский способ идентифицировать шины!

Квинлен остановил машину у своего, дома, даже не заперев дверцы, поскольку собирался немедленно отправиться обратно.

Он прошел по тротуару, свернул на ведущую к дому дорожку и направился к задней веранде. Неторопливо поднимаясь по лестнице в свою комнату, помощник шерифа размышлял, проверила ли его жена карманы мокрого костюма, прежде чем отдавать его в чистку. А если нет, то как ему заполучить вещественное доказательство обратно прежде, чем этот клочок бумаги пропадет.

Джордж почувствовал облегчение, взглянув на туалетный столик, где для его личных мелочей было определено постоянное место. Каждая минута, прошедшая после окончания разговора с криминалистом, усиливала кошмарное подозрение, что столь важный кусочек бумаги безвозвратно пропал. Но вот он, миленький, лежит на столике как ни в чем не бывало — малюсенький испачканный землей треугольник, молчаливое свидетельство того, какая же незаменимая помощница в жизни его жена.

Квинлен забрал листок, повернулся и быстро сбежал по ступенькам.

Из гостиной доносился звонкий тонкий голос дочери:

— Не будете ли так любезны сказать мне стоимость междугородного разговора с Сан-Родольфо… Время? После семи вечера… Большое спасибо.