Дмитрий Безуглый - Девонширский Дьявол

– Поездка Галена подтвердила мою версию, не правда ли?

– Это верно, – кивнул инспектор. – За то короткое время, что я находился в Южном Девоне, мне удалось установить пять похожих случаев убийств. Все пять жертв находили с развороченным брюхом, а некоторые уже гнили. Конечно же, были свидетели, которые неподалеку видели странные следы. Местное население окрестило их метками дьявола.

– Вы набирались опыта, Алисдэйр, – уверенно заявил Валентайн. – Уже будучи там, планировали убийства здесь, в Уокерли.

– Что вы имеете в виду? – удивленно спросил Милтон.

– Вы очень бледны, – продолжил доктор. – Никто не заметил, как юный Эддингтон неестественно бледен?

В эти секунды глаза леди Розелин на мгновение блеснули гневом, но он тут же угас, уступая место переживанию свалившегося на ее плечи горя. Хамиш кашлянул. Норберт сдвинул брови, но продолжал молчать.

– Это ведь результат болезни, переданной вам по наследству. От милорда Хамиша Фредерика, вашего деда! Я не ошибся?

Глаза Аттвуда пытливо уставились на старика, который с заметной ненавистью наблюдал за профессором. Он ничего не ответил.

– Господи Всемогущий, это правда? – изумился преподобный Олдридж.

– Вы прекрасный врач, Тейт, – Валентайн обернулся к доктору Янгу. – И умеете хранить секреты. Если бы вы рассказали мне о недуге милорда Эддингтона и своих подозрениях относительно Алисдэйра, Агата Абрамсон, возможно, осталась бы жить.

– Я не знал, – прошептал деревенский врач. – Откуда мне было знать, что это как-то связано с убийствами.

– Кровь.

– При чем здесь кровь? – буркнул наконец Хамиш, закашлявшись.

– Ваша болезнь, милорд, связана с кровью. Ни доктор Янг, ни кто-то другой, ни я в том числе, не знаем точного названия сего недуга, но могу сказать определенно – в вашей крови совершенно точно не хватает какого-то элемента, необходимого для нормального осуществления функции кроветворения. Все это приводит к крайне низкому содержанию так называемых красных кровяных телец. Отсюда – врожденная бледность, вероятно, резкие приливы слабости вплоть до потери сознания, отсутствие аппетита и подверженность различным заболеваниям.

– Так вот для чего кровь! – с ужасом в голосе произнес Тейт Янг.

– Да, друг мой! Помните мое предположение, когда мы осматривали тело Элеонор? Как оказалось, оно верное. Кровь нужна, чтобы ее пить!

Марисса охнула. Остальные ошеломленно молчали.

И только Алисдэйр продолжал презрительно улыбаться.

– Я этого не вынесу, – едва слышно прошептала Розелин.

– Майрон! Помогите моей жене, – жестко произнес Норберт. – Ей необходимо удалиться. Отведите ее в спальню.

Когда дворецкий и Марисса, взяв виконтессу под руки, увели ее из гостиной, Аттвуд продолжил.

– Мысль о том, что убийца использует кровь для питья, пришла мне в голову сразу после установления причины смерти мисс Тоу. Я размышлял над тем, какую цель он преследует, зная, что сама кровь – всего лишь средство.

– Безумие! – воскликнул Томас Тернер, все еще успокаивая Эмили. – Какая у этих жутких убийств может быть цель?!

– О, мой друг, тут вы глубоко заблуждаетесь! У каждого, даже самого безумного поступка есть своя цель. Ее лишь стоит определить, и тогда видимая изначально картина безумства оказывается не лишенной логики. В нашем случае так же. В какой-то момент я совершенно случайно вспомнил одну историю, рассказанную мне моим коллегой по Лондонскому университету, который долгое время пребывал в Египте. В своих исследованиях ритуальных обрядов он наткнулся на один весьма интересный, но мало кому известный. Его суть заключалась в том, что участники обряда привязывали жертву к специальному столу таким образом, что голова находилась ниже ног, а руки были вытянуты по прямой линии за голову. Затем делали надрез вен на кистях. Таким образом, они считали, что кровь жертвы стечет в заранее подготовленные сосуды полностью. Когда сосуды наполнялись, в эти надрезы засовывали жука-скарабея и перематывали кисти бинтами. Это позволяло остановить кровотечение, и жертва оставалась живой. А после процедуру продолжали вновь до тех пор, пока жертва не умрет. Уже умершему всовывали в рану нового скарабея и предавали захоронению. Кровь же использовали в качестве целительного питья, как источник силы и долголетия. Тот скарабей, которым затыкали надрез вены еще живой жертвы, применялся в качестве пищи. Считалось, что он напитан жизнью и способен передать эту силу тому, кто съел его и запил сцеженной кровью.