Роберт Гулик - Убийство в цветочной лодке

Дао Гань поклонился каждому из помощников. Цзяо Тай посмотрел на игрока сверху вниз с непонятным выражением, а Ма Жун похлопал его по худому плечу и воскликнул, чрезвычайно довольный:

— Пойдем вниз, приятель! Ты научишь меня своим трюкам с костями!

Цзяо Тай снял нагар со свечи, пожелал судье доброй ночи и последовал за Ма Жуном и Дао Ганем.

Теперь, после рассказа Дао Ганя, судья понял, что история Ханя может быть правдой. Хоть они и не нашли загородный дом, куда тот был унесен, судья снова стал допускать, что «Белый лотос» действительно плетет свои жуткие сети подкупа и предательства.

Ханьюань — небольшой, уединенный городок, но он занимает удобное положение рядом с сердцем империи — столицей. Весьма возможно, что Ханьюань — место, где расположен центр заговора. Вот почему сразу после своего приезда судья подсознательно ощутил эту давящую атмосферу тайного зла.

Теперь он знал, что каждый из гостей пирушки, заданной в его честь на цветочной лодке, мог по губам танцовщицы прочесть все, что она ему сказала. Любой из них мог быть членом «Белого лотоса», и любой мог разделаться с ней.

Вполне возможно, Хань Юнхань невиновен, но он же может и возглавлять заговор. И Лю Фэйпо тоже! Его огромное богатство, частые разъезды по стране, обида на правительство из-за несданных экзаменов — все это указывало на него как на наиболее вероятного руководителя заговорщиков. О Небо, да вся эта компания на цветочной лодке могла сговориться, чтобы убить куртизанку!

Судья сердито тряхнул головой: страшная угроза «Белого лотоса» уже оказала на него свое действие — он не может мыслить логично. Он должен еще раз, с самого начала переосмыслить все факты...

Свеча зашипела. Судья со вздохом встал, снял верхний халат и шапку и вытянулся на деревянной лежанке.

На следующий день, на рассвете, судья Ди и трое его помощников покинули приграничную деревню. Ехали они довольно быстро и к полудню были уже в городе.

Судья прошел прямо в свои покои, принял горячую ванну и облачился в летнее платье из тонкого синего хлопка. Затем он отправился в кабинет и представил советнику Хуну Дао Ганя. Вскоре пришли Ма Жун и Цзяо Тай, и все четверо разместились на табуретах перед столом судьи Ди.

Судья мысленно отметил, что Дао Гань ведет себя скромно, как и подобает новичку, но без излишнего подобострастия. Очевидно, этот странный человек умел приспособиться к любой ситуации.

Судья Ди рассказал Хуну, что они не нашли никакого загородного дома, но что версия Дао Ганя открывает перед следствием новые возможности. Затем он приказал советнику дать отчет о том, что произошло в их отсутствие.

Хун вытащил из рукава листок с записями.

— В архивах есть только несколько документов, касающихся главы гильдии Вана, — сказал он. — Это отметки о регистрации его детей, записи о взимании налогов и тому подобное. Но наш старший писец знает его довольно хорошо, и он рассказал мне, что Ван очень богат — он владелец двух самых больших в городе лавок золотых и ювелирных изделий. Он, похоже, весьма неравнодушен к вину и женщинам, но считается надежным партнером в делах и пользуется всеобщим доверием. В последнее время Ван испытывал какие-то денежные затруднения: он был вынужден отложить платежи крупных сумм, которые должен торговцам, поставляющим ему золото, но так как им известно, что он всегда быстро возмещает свои потери, они не проявляют никакого беспокойства.

У Су тоже хорошая репутация. Правда, люди сожалеют, что он так сильно влюбился в куртизанку Цветок Миндаля, которая не оказывала ему никакого ответного внимания. Су был очень этим подавлен. Все говорят — это к лучшему, что она умерла: люди надеются, что Су переживет это несчастье и подберет себе достойную пару.

Советник заглянул в свои записи.

— Затем я прогулялся по улице, где живет Ван Ифань. Его не очень-то любят. Люди считают, что он не слишком честный человек, умеющий обстряпать выгодное для себя, но невыгодное для других дельце. Он — что-то вроде подручного у Лю Фэйпо, иногда собирает за него мелкие задолженности. Естественно, я не хотел расспрашивать в лавках о его дочери, чтобы не вызвать нежелательных домыслов. Я завязал разговор с одной старухой, которая торговала на углу улицы румянами, гребешками и пудрой. Такие торговки часто бывают в женских покоях и всегда знают, что там происходит. Я спросил, не знакома ли ей дочь Вана.