Роберт Гулик - Обезьяна и тигр

— Я вполне допускаю, что богатый человек мог отказаться от всего, чтобы только быть к тебе поближе. Но чтобы преуспевающий купец, привыкший к столичной роскоши, а вдобавок еще отец семейства, целый год провел с вами как обычный бродяга, я тебе не поверю!

— Можете думать что угодно, но наша жизнь ему в самом деле пришлась по вкусу. Дуань не уставал повторять, что никогда в жизни не был так счастлив. Он был по уши сыт столичной жизнью! Дома жена постоянно ворчала. Пока они были молоды, все было хорошо, но после двадцати лет супружеской жизни они друг от друга устали. Сыновья его уже женились и покинули дом, а если когда-то и появлялись, то только чтобы указать: «Это тебе нужно сделать так-то, а то — иначе», — да и лавка доставляла ему одни только хлопоты. По его словам, чуть ли не каждый вечер ему приходилось участвовать в пирушках, отчего он заработал себе язву. Ну а с нами он быстро избавился от своей болезни. Никогда даже не жаловался на желудок. А Чан научил его ловить рыбу, и дяде Дуаню это страшно понравилось. Стоило Чану сказать: «Дядюшка, судя по всему, сегодня будет хороший клев», — как его уже никакими силами было не удержать на месте.

— У господина Дуаня всегда было при себе много денег? — спросил ее судья.

— А вот и нет. В том, что касалось меня, он был чистым простофилей, но во всем остальном проявлял практичность. Он тщательно следил за тем, чтобы иметь при себе не больше горсти медяков. Но всякий раз, когда мы оказывались в каком-то городе, Дуань отправлялся в серебряную лавку и заполнял какие-то бумаги. За это он получал уйму денег, которые отдавал на сохранение кому-нибудь из своих коллег по аптечному делу. В случае если ему срочно требовались деньги, как это было, когда он решил нас выкупить, он мог сразу их получить. И я не преувеличиваю. Это была уйма денег! Только позавчера я видела, как он отдал на хранение в одну аптеку возле большого рынка целых пять слитков золота! Можете себе представить? Я даже не предполагала, что у кого-то может быть сразу столько денег. Впрочем, я всегда говорила…

— А что именно произошло вчера вечером? — перебил ее судья.

— Вчера вечером? Дядя Дуань ушел и больше не вернулся. Я вполне допускаю, что ему наша жизнь могла надоесть и он решил отправиться к себе домой в столицу. Одно мне только не ясно: зачем ему потребовалось меня дурачить? Еще вчера днем он уверял меня, что собирается окончательно к нам присоединиться. Мне-то зачем надо было лгать? Разве не мог он просто сказать, что между нами все кончено? Я бы ответила ему: что прошло — то прошло, а теперь прощай! Молодая девушка вроде меня может обойтись и без дяди.

— Не сомневаюсь, — проворчал судья. Он достал из рукава перстень и выложил его на стол. Указывая на него пальцем, он спросил: — Если ты на самом деле ничего не принимала от господина Дуаня, почему же ты пыталась заложить это кольцо?

— Я и не собиралась его закладывать. Этот перстень мне понравился, и дядя Дуань позволил мне его поносить. Когда мы случайно оказались возле ростовщической лавки, я сказала Дуаню: «Узнаю-ка я, сколько он стоит». И тут этот толстый ростовщик ухватил меня за рукав и принялся шептать мне на ухо всякие мерзости, я разозлилась и выскочила из лавки. Наверное, это был для меня несчастливый день, потому что не успела я очутиться за дверью, как какой-то здоровяк уставился на меня своими выпученными глазами — меня прямо мороз по коже продрал! — схватил за руку и заявил, что я должна стать его девушкой. К счастью, дядя Дуань сразу же остановил его, сказав: «Эта девушка со мной!» А потом мой брат скинул его руку с моего плеча и оттолкнул его. Все мужики одинаковы: они думают, что такую, как я, достаточно только пальцем поманить. Хотите верьте, хотите нет, но такие, как дядя Дуань, встречаются раз в сто лет.

— Но не ушел же господин Дуань вчера вечером просто так? Он, очевидно, сказал, куда идет?

— Я тоже его об этом спросила, но он, видимо, не хотел говорить. Он только загадочно усмехнулся и сказал, что для меня это будет приятная неожиданность. Дядя Дуань сказал, что вначале отправится ужинать к какому-то своему знакомому. И я, дура, ему поверила! Нет, это свинство со стороны дяди Дуаня, никогда от него такого не ожидала!

Судья некоторое время молча смотрел на нее, потом произнес:

— Вчера вечером господин Дуань был убит.

Она вскочила:

— Что вы говорите? Дядя Дуань убит? Кто это сделал?

— Я полагаю, что тебе известен ответ на этот вопрос, — сурово заметил судья Ди.