Рекс Стаут - Окошко для смерти

— Можно ли допустить, что кто-то подменил таблетки на подносе? Что вы ввели пациенту не тот препарат, который получили от доктора Буля?

— Конечно, нет.

— Послушайте, — протянул Джонни Эрроу, — что-то больно странные вопросы вы задаете. Я бы сказал, что уже хватит.

Я только улыбнулся:

— Не будьте столь чувствительны. Если дело дойдет до полиции, она часами будет задавать одни и те же вопросы. Уже пять человек признались, что были в комнате Берта после ухода доктора Буля, в том числе и вы. Так что полицейские проговорили бы это вдоль и поперек, да еще разобрали бы все ее действия по косточкам. Я не хочу портить даме аппетит перед ужином и потому спрашиваю только, не видела ли она чего подозрительного. А может, видели или слышали, мисс Гоэн?

— Ничего.

— Что ж, и на том спасибо. Перейдем ко второму пункту нашей программы. Может, вам известно, что Пол Файф принес в номер какое-то мороженое и поставил его в холодильник? Об этом говорили за ужином, но вас за столом не было. Вы не знаете, что стряслось с этим мороженым?

— Нет. Голос ее стал резче. — Вопрос какой-то дурацкий…

— Да, я часто веду себя бестолково, не обращайте, пожалуйста, внимания. Мистер Вулф интересуется судьбой этого мороженого. Вы что-нибудь о нем знаете?

— Нет. Даже не слышала никогда.

— Хорошо. — Я повернулся к Эрроу: — Этот вопрос относится и к вам. Вы знаете что-нибудь о мороженом?

— Ничего. — Он снова мягко улыбнулся. — После того как вы меня вчера прижали, вы, наверное, полагаете, что можете издеваться надо мной как угодно. Но я теперь буду хорошенько смотреть, чтобы вы не зашли мне за спину. Глаз с вас не спущу.

— Ну, спереди я применяю совсем другие приемы. Вы не припоминаете, Пол вечером говорил о нем?

— Похоже, да. Просто у меня из головы вылетело.

— Но вы его не видели и не брали?

— Нет.

— И не слышали, что с ним случилось?

— Нет.

— Может, тогда вы не откажетесь помочь мне? А также и себе, потому что я в этом случае тут же смоюсь. Куда вы идете на ужин?

— Я заказал столик у «Рустермана».

Он уже, оказывается, вполне прилично освоил Нью-Йорк; правда, не исключено, что ему немножко помогла Энн.

— Отличное местечко, — сказал я, — там вам не дадут переесть. Вы бы меня не закинули в «Черчилль тауэрс», мне надо заглянуть в холодильник.

Мои рекомендации по поводу портных и шляп сделали свое дело. Если бы он отказался везти меня к себе, пришлось бы уговаривать Тима Эверта, гостиничного шпика в «Черчилле», пустить меня в номер, а это отняло бы много времени и не меньше денег.

Эрроу не прикидывался, будто его очень обрадовала моя просьба, но в дело вмешалась Энн и разъяснила, что проще выполнить просьбу, чем начинать бесконечные препирательства. Ее вмешательство определило успех дела. Мне показалось, что в будущем, вероятно, большинство решений будет принимать именно Энн; эта мысль прямиком привела меня к заключению, что лучше оставить всякие помыслы на ее счет. Энн позволила Джонни накинуть ей на плечи желтую расшитую шаль. Потом он взял со стола черный цилиндр, и мы вышли. Я еще на лестнице мог прочитать ему целую лекцию на тему черного цилиндра — где, когда и по какому случаю, — но подумал, что в присутствии Энн Гоэн он на сумел бы в полной мере оценить мои познания. Так что я предпочел промолчать.

Апартаменты на тридцать втором этаже «Черчилль тауэрс» торжественно открывались прихожей величиной с мою спальню, а в гостиной спокойно разместились бы три бильярдных стола. Гостиную и спальни разделяли зал и сервировочный закуток с отдельным входом. Тут кроме стойки из нержавеющей стали и огромной духовки для разогрева пищи стоял гигантский холодильник, но плиты, чтобы самому состряпать на скорую руку завтрак, не было. Энн и Эрроу встали рядышком в дверях, а я направился прямиком к холодильнику.

В морозилке было шесть коробок с кубиками льда. На полочках под морозилкой — несколько бутылок: пиво, содовая, минералка, пять бутылок шампанского, блюда с апельсинами и грейпфрутами. Никаких признаков мороженого не наблюдалось. Я закрыл дверцу и сунул нос в духовку и даже в мусоропровод. Я развернулся к славной парочке и бодро отрапортовал:

— Порядок. Я закончил. Благодарю за сотрудничество. Как я уже подчеркивал, это был самый лучший способ избавиться от меня как можно скорее. Приятных развлечений.

Они посторонились, и я смотался.

Когда Вулф спрашивал меня, где я собираюсь ужинать, я ответил, что не знаю. Теперь я знал. Домой я попаду примерно в половине девятого; после обеда Фриц посвятил себя исключительно приготовлению столь любимого Вулфом в жаркую погоду блюда: у него на кухне было восемь раков, восемь плодов авокадо и тазик нежного салата.