Хью Пентикост: Крылья безумия

— Кто знает об этом? — спросил Питер. Его голос доносился как бы издалека. — Кто знает и кто мог оставить ту записку в моей машине?

— Единственные живые люди, которые знают, это вы, Пэт Уолш и моя жена, — сказал генерал. — Вы можете быть уверены, что никто из нас не выходил отсюда, чтобы помочь вам, мистер Стайлс.

— И мы найдем тело Редмонда, похороненное в розарии?

— Стал бы я вам это рассказывать, если бы его там не было? — удивился Уидмарк. — Стал бы я вам это рассказывать, не будь я уверен, что вы послали за подмогой, которую нельзя не впустить? Полагаю, вы будете удовлетворены. Вы отправите меня и миссис Уидмарк в тюрьму за сокрытие преступления — соучастие после свершившегося события. Вы обречете Эйприл на ужасы психиатрической лечебницы. А чего вы добились? Редмонд все равно мертв, все равно виновен в том, что предал порядочную девушку, все равно заслуживал именно того, что он получил.

Трудно был поверить, что генерал произнес эти слова. Никакого упоминания о Сэме Минафи, никакого упоминания об Олдене Смите, никакого упоминания о Чарли Биллоузе. Не было прямых улик, доказывающих его причастность к этим преступлениям, так что для генерала они не существовали. Он лишь испытывал горечь от перспективы того, что ему придется платить за преступление, которое он, руководствуясь своими нормами, мог оправдать. Сорок лет назад бароны-убийцы, занимающиеся подпольной торговлей спиртным, испытывали ту же самую горечь, когда их отправляли в тюрьму всего лишь за уклонение от уплаты подоходного налога!

— У меня не найдется слез для вас, генерал, и я не удовлетворен, — сказал Питер. — Что бы ни сделала Эйприл, помоги ей Господь, она не убивала Сэма Минафи или Чарли Биллоуза. Она не забивала насмерть вашего парня Олдена Смита в толпе у Дома Круглого стола. И она не входила в число тех штурмовиков в масках, которые едва не вышибли из меня дух сегодня вечером.

Суровый рот генерала дрогнул в едва заметной усмешке.

— Вы слишком многого хотите, Стайлс. Хороший солдат принимает поражение настолько философски, насколько может, но он не выбалтывает секретов врагу.

— Я знаю, — сказал Питер. — Он называет лишь имя, воинское звание и личный номер.

Уолш заговорил в первый раз, его голос срывался от гнева.

— Позвольте, я им займусь, генерал, — сказал он. И тут голос его изменился. — Что за черт! В Доме Круглого стола кто-то дурачится с оборудованием для «Звука и света».

Уидмарк повернулся. Питер увидел слабый проблеск света в венецианском окне. Генерал встал и прошел к нему.

— Это не осветительные приборы! — вдруг закричал он. — В доме пожар, Пэт!

К полнейшему изумлению Питера, он оказался один, оставленный в кабинете Уидмарка. Генерал и Уолш бегом преодолели прихожую и выскочили на улицу через парадную дверь. Несколько секунд спустя Питер услышал, как машина мчится по усыпанной медным купоросом аллее. Он подошел к окну.

Копия старинного здания, стоимостью в два с половиной миллиона долларов, ярко пылала. Снизу, из долины, доносилось завывание уинфилдской пожарной сирены.

Питер быстро вышел в холл и столкнулся лицом к лицу с Эйприл. На ней был стеганый халат поверх ночной рубашки, на ногах — туфли без задника. Она посмотрела на Питера с полнейшим равнодушием, как если бы никогда прежде его не видела. Она, подумал он, походила на растревоженную лунатичку.

— Дом Круглого стола! — сказала она. — Он горит.

Он кивнул.

— У вас есть машина?

— Нет.

Она быстро пробежала по холлу к дверце стенного шкафа. Когда она ее открыла, он увидел стенд для ключей, привинченный к его задней стенке. Она сняла с него кольцо с ключом и побежала к парадной двери.

Он отправился за ней следом настолько быстро, насколько позволяла его нога.

Когда он вышел на улицу, она уже заворачивала за угол дома. Несколько секунд спустя он услышал, как тронулась с места машина, и Эйприл вновь появилась в маленьком автомобиле «эм-джи» с опущенным верхом. Он подумал, что она проедет мимо него, но она притормозила.

— Скорее, — сказала она. — Им сейчас любая помощь будет не лишней.

Он забрался внутрь, и у него чуть не отлетела голова от того, как резко она нажала на газ. Поездка вниз по холму заняла две минуты и была едва ли не самым страшным приключением из всего, что приходило на память Питеру. Эйприл оказалась искусным водителем, а не то они бы оба погибли. Не было никакой возможности спросить ее о чем-либо. Все, что он мог сделать, это цепляться за жизнь, за которую теперь нельзя было дать и ломаного гроша.