Мэри Райнхарт - Стена

В то утро он созвал совещание, в котором приняли участие Боб, Тони, Говард и, наконец, Артур. Жестяная коробка стояла на столе, а вся компания пребывала в волнении. Наконец он вернул им их письма и затем поднялся.

— Полагаю, нет нужды читать вам лекцию, джентльмены, — сказал шериф, — сдается мне, эта дамочка всех вас считала молокососами. Милостивый Господь время от времени сотворяет подобных женщин, чтобы мужчины учились держать ухо востро. Но, увы… Вы к тому же изо всех сил старались запутать это дело. Так что, если не возражаете, отправляйтесь отсюда, да поскорей, а я займусь своими делами.

Они вышли, как-то смущенно улыбаясь, но Артур задержался, и шериф снова открыл жестянку.

— Здесь имеется нечто, что весьма порадует и вас, и Мартинов, — заметил он. — Она была разведена с Фредом по всем правилам. И поэтому являлась вашей законной женой. Однако, как один женатый человек другому, я бы посоветовал не говорить Мэри-Лу, что когда-либо существовали сомнения на этот счет.

И Артур в ответ сумел улыбнуться — что, на мой взгляд, весьма лестно характеризует породу Ллойдов.

* * *

Я все еще в Сансет-Хаусе. С тех пор как я начала писать об этой истории, осень всерьез вступила в свои права. Дни по-прежнему ясные, но ночи уже довольно холодные. Когда я ложусь спать, Мэгги укрывает меня пуховым стеганым одеялом и кладет маленькое одеялко в кроватку Чу-Чу. В доме все тихо и мирно. И с тех пор как умерла Агнесс, звонки больше не звонят. Но лично я сомневаюсь, что они имели какое-то отношение к нашим ужасным событиям, и собираюсь завтра снова послать за электриком.

За исключением нескольких консерваторов, дачники разъехались. Дом на холме над Сансетом опустел, но миссис Пойндекстер по-прежнему изредка заглядывает к нам.

— Я всегда подозревала эту Дин, — заявляет она со своей неизменной проницательностью. — Это должна была быть либо она, либо ее муж. А все остальные хотели убить Джульетту на протяжении нескольких лет, но не сделали этого. А он мне нравился.

Я заметно окрепла. Скоро новый врач позволит мне вернуться в Нью-Йорк. Он очень образованный, то и дело протыкает мне пальцы иголкой и наносит каплю крови на предметное стекло. Потом отвозит его в лабораторию в доме старого доктора. Что он видит под микроскопом? Интересно узнать. Мгновения, когда кровь холодела от ужаса или застывала в жилах от испуга? Вряд ли. Он ведь истый материалист.

Заканчивая эти строки, я слышу, как в саду Майк готовится к зиме. Нагружает тачку листьями и сваливает их на кучу мульчи за сараем, чтобы они там, перегнив, превратились в удобрение. А внизу Уильям убирает серебро. Он с нетерпением ожидает зимы и моей свадьбы. То и дело появляется с каким-нибудь предложением.

— Я тут подумал, мисс. Насчет приема гостей. Может, мы лучше…

Он снова помолодел — таким я его не видела много лет. И Лиззи помолодела. И Мэгги тоже— она все прикидывает, как мне одеться, и уже представляет меня идущей к алтарю в белом атласном платье и под вуалью. Я ведь ее дитя. Ее маленькая девочка, которая теперь выросла и стала невестой. Как же мало мы знаем о них, об этих верных и преданных людях, которые служат нам целую жизнь.

Вчера я взяла машину и решила прокатиться. Заехала на кладбище и посмотрела на эти три печальные могилы: Джульетты, Хелен Джордан и доктора. Каждую неделю на всех трех появляются свежие цветы— как я понимаю, заказ остается в силе. Проехала я и мимо поля для гольфа и, как обычно, увидела там Фреда Мартина— нахлобучив на голову свою старенькую кепочку и засунув руки в карманы куртки, он дает урок.

— Ну и посмотри, что ты вытворяешь на сей раз? — восклицает он. — Удивляюсь, как это ты не запулил этот мячик ко мне в дом и не зашиб ребенка!

Ребенка своего он обожает до безумия.

Время от времени заезжает шериф— посмотреть, как я тут живу-поживаю. Он заглядывал всего день или два назад.

— Кажется, это уже входит у меня в привычку, — засмеялся он. — Теперь я должен выяснить, кто украл галоши кухарки миссис Пойндекстер из легкового автомобиля, пока та была в кино. Что ж, наверное, такова жизнь.

Тут он увидел мою рукопись и окинул ее внимательным взглядом.

— Если это письмо к вашему жениху, — заметил он, — то оно явно слишком длинно.

— Это моя попытка рассказать обо всем, что произошло здесь этим летом, — призналась я ему. — В конце концов, люди должны знать. Насчет Аллена и обо всем прочем.

Поначалу он встревожился. Потом улыбнулся.