Агата Кристи - Большая Четверка. Загадочный мистер Кин. Тринадцать загадочных случаев

— И у нее так получилось? — спросил мистер Саттертуэйт.

— Не знаю, — ответил Бристоу. — Она мне ничего не рассказывала, это мои собственные догадки. Но ведь так всегда: хочешь что-нибудь узнать — догадайся сам.

— Да, — медленно произнес мистер Саттертуэйт. — Догадайся сам.

Дверь отворилась, и он с надеждой устремил взгляд на дворецкого, но тот его разочаровал.

— Сэр, вас хочет видеть какая-то дама, по очень срочному делу. Мисс Аспейзия Глен.

Немного удивившись, мистер Саттертуэйт встал. Аспейзия Глен? Он знал это имя — да и кто в Лондоне его не знал? Серия моноспектаклей Аспейзии Глен — «Женщины с шарфом», как называли ее газетчики, — потрясла весь Лондон. С помощью своего шарфа она умела моментально и неузнаваемо меняться. Лоскут материи поочередно превращался то в монашеский чепец, то в платок фабричной работницы, то в крестьянский головной убор, и так много-много раз, и каждое новое воплощение Аспейзии Глен было совершенно непохоже на предыдущие. Мистер Саттертуэйт питал величайшее уважение к ее таланту, но в жизни встречаться с ней ему пока что не приходилось. Визит незнакомой дамы в столь необычный час его даже заинтриговал. Извинившись перед гостями, он вышел за дверь и прошел через залу в гостиную.

Мисс Глен расположилась посередине обтянутого золотой парчой канапе [192], заняв, таким образом, господствующее положение в гостиной. Мистеру Саттертуэйту с первого взгляда стало ясно, что эта женщина намеревается господствовать как над его гостиной, так и над ситуацией. Как ни странно, он сразу почувствовал к ней антипатию — а ведь до сих пор он был ее самым искренним поклонником. В свете рампы Аспейзия Глен казалась ему не такой.

Там она была скорее грустной и задумчивой, чем властной. Однако о женщине, которая сидела сейчас перед ним, у него создалось совершенно иное впечатление. В манерах гостьи чувствовалась жесткость и напористость. Высокая, ^темноволосая, на вид лет тридцати пяти, она была очень хороша собой и, кажется, собиралась играть на этом.

— Простите меня за мой необычный визит, мистер Саттертуэйт, — низким чарующим голосом заговорила она. — Не стану рассказывать, как давно я мечтала с вами познакомиться — но я рада, что повод наконец нашелся. А что до позднего времени, она рассмеялась. — Знаете, если мне чего-нибудь захотелось, я просто не могу ждать: я должна получить это немедленно!

— Каков бы ни был повод — раз он привел ко мне такую очаровательную гостью, я могу его только приветствовать, — со старомодной галантностью произнес мистер Саттертуэйт.

— Вы очень любезны, — сказала Аспейзия Глен.

— Прежде всего, — сказал мистер Саттертуэйт, — позвольте мне поблагодарить вас за то удовольствие, которое вы неоднократно доставляли мне вашим искусством.

Она одарила его обворожительной улыбкой.

— Перейду прямо к делу. Я была сегодня в Харчестерской галерее и увидела там картину, без которой теперь просто не могу жить! Я, разумеется, тут же решила ее купить, но оказалось, что картина уже куплена вами. И вот… — Она выдержала паузу. — Дорогой мистер Саттертуэйт, — продолжала она, — если бы вы знали, как она мне нужна! Я не могу жить без нее!.. Пожалуйста, назовите цену. — Она с надеждой заглянула ему в глаза. — Мне так много рассказывали о вашей потрясающей доброте! Люди вообще очень добры ко мне и во всем мне потакают Я знаю, это меня портит — но что делать!..

Так вот, стало быть, каков истинный стиль Аспейзии Глен: то ли женское кокетство, то ли капризы избалованного ребенка. Мистер Саттертуэйт внутренне усмехнулся. Вообще-то столь изощренные методы как будто должны были на него действовать, но — не действовали. Аспейзия Глен ошиблась. Она думала, что перед нею престарелый слизняк, который при виде хорошенькой женщины тут же растает. Однако за стариковской галантностью скрывался трезвый, практический ум. Он умел видеть людей такими, каковы они есть на самом деле, — а не какими им хотелось бы казаться. И сейчас он видел перед собою не очаровательную женщину, движимую прихотью, а безжалостную эгоистку, которая явилась к нему, исполнясь решимости добиться своего — хоть он и не знал пока, для чего ей это нужно. Зато он абсолютно точно знал, что Аспейзия Глен своего не добьется: «Арлекина» он ей не отдаст. И он стал спешно подыскивать подходящий предлог, чтобы его отказ не показался уж слишком грубым.

— Я уверен, что все окружающие при малейшей возможности спешат выполнить любое ваше желание…