Грегори Макдональд - Сознавайтесь, Флетч!

– Я это говорил?

– Раз или два.

– А если я врал?

– Это известно только Богу.

– Для двух друзей, которые не виделись целую неделю, мы слишком долго говорим.

– Я не привыкла заключать сделки в постели.

– О, тогда просто пожалей меня.

– С чего тебя жалеть?

– Меня изнасиловали. Мне нужно вернуть сексуальную уверенность.

– Она уже вернулась к тебе. Я это чувствую.

– Видишь, как благотворно действует на меня твое присутствие?

Флетч доканчивал вторую порцию яичницы с ветчиной, когда зазвонил телефон. Встав из-за стола, Флетч направился в кабинет.

Шел одиннадцатый час, и Сильвия уже отправилась по своим делам. Как полагал Флетч, она обходила местные галереи со списком картин ди Грасси в руке, надеясь напасть на какую-либо из них.

В безоблачном холодном октябрьском небе сияло солнце.

За завтраком Флетч и Энди решили погулять по старым улочкам. Энди пообещала познакомить его с американской историей.

Звонил Хорэн.

– Мистер Флетчер, я смог дозвониться до мистера Коуни вчера вечером, но вам перезванивать не стал, потому что было очень поздно.

– И правильно сделали. Я лег спать довольно-таки рано.

– Собственно, у меня не было особого повода беспокоить вас.

– О?

– Он сказал, что его не заинтересовало и ваше новое предложение. Он полагает, вы и близко не подошли к той черте, за которой начинаются переговоры.

– Вы напомнили ему о восьми детях, которых надо кормить?

– Он считает, что эта картина Пикассо стоит как минимум миллион долларов.

– У него очень прожорливые дети. Я-то думал, что в Техасе мясо дешевле.

– Я не знаю, продолжите ли вы переговоры, но, полагаю, вам нужно время, чтобы подумать.

– А как по-вашему? Продолжать переговоры?

– Думаю, что да. Во всяком случае, стоит сделать еще одно предложение. Я, конечно, не представляю себе, сколько вы готовы выложить за одну картину.

– Вы сделаете это предложение от себя, если я откажусь?

– Мистер Флетчер, кажется, я допустил ошибку... Приношу извинения... Не следовало мне говорить вам, что я, возможно, захочу приобрести эту картину, если вы ее не возьмете. Я – ваш брокер, и покупатель ни в коем случае не должен ощущать, что брокер готов перебить его цену ради собственной выгоды.

– У меня возникали подобные мысли.

– Будем считать, что вы неправильно истолковали мои слова. Я имел в виду следующее. Если ваши переговоры закончатся безрезультатно, какое-то время спустя, не завтра, разумеется, а по прошествии нескольких месяцев, а то и полугода, я могу вновь обратиться к мистеру Коуни с предложением продать картину, от себя или от лица другого клиента.

– Понятно.

– И пока ваши переговоры с мистером Коуни продолжаются, будьте уверены – ни я, ни любой другой из моих клиентов не являются вашими конкурентами. И я приложу все силы, чтобы ваши переговоры завершились успешно.

– Так что вы мне посоветуете?

– Мне кажется, вам стоит подумать. Спешить нет нужды. После того, как вы взвесите, сколько денег вы можете выложить за одну картину, я назову мистеру Коуни новую цифру, если, разумеется, получу на то ваше указание.

– И сколько?

– Вы о новой цифре? Полагаю, восемьсот тысяч долларов.

– Я это обдумаю.

– Конечно, мистер Флетчер. Звоните мне в любое время.

– Как насчет другой картины?

– Какой картины?

– Боччиони. «Красное пространство».

– О. Тут мы промахнулись.

– Правда?

– Мистер Коуни слыхом не слыхивал об Умберто Боччиони.

– Удивительно.

– Вероятно, вы получили ложную информацию.

– В это трудно поверить.

– В нашем деле случается и не такое, мистер Флетчер. Тот, кто сказал вам, что картина Боччиони у мистера Коуни, ошибся. Позвоните мне, как только примете решение насчет Пикассо.

– Обязательно.

Энди убирала со стола грязные тарелки.

– Это Хорэн, – пояснил Флетч. – Наш человек в Техасе никогда не слышал об Умберто Боччиони.

Надеясь, что детективов в штатском не удивит его решение воспользоваться не «фордом», а такси, Флетч поехал на Крэйджи Лейн.

Здание полицейского управления, сложенное из серого камня, возвышалось у самой Бостонской гавани. Внутри стены, как того требовала инструкция, покрывала зеленая краска, деревянный пол чуть пружинил под ногами.

Дежурный полицейский указал ему на лестницу с деревянными перилами. На втором этаже, в нише, Гроувер пил чай. Он и провел Флетча в кабинет Флинна.