Агата Кристи: Рождественское убийство

— Меня прислал мистер Ли, мадам. — Хорбери говорил ровным, низким голосом. — Он просил сообщить вам, что на Рождество прибудут еще двое гостей и нужно приготовить для них комнаты.

— Еще двое гостей? — удивленно переспросила Лидия.

— Да, мадам, еще один джентльмен и молодая леди.

— Молодая леди? — спросил Альфред.

— Так сказал мистер Ли, сэр.

— Я поднимусь к нему, — быстро произнесла Лидия.

Хорбери сделал легкое, почти незаметное движение, но его было достаточно, чтобы собравшаяся встать Лидия снова села.

— Прошу прощения, мадам, но мистер Ли отдыхает после обеда. Он просил не мешать ему.

— Конечно, конечно, — торопливо произнес Альфред. — Мы не будем ему мешать.

— Благодарю вас, сэр.

Хорбери вышел.

— Как я не люблю этого человека! — с жаром воскликнула Лидия. — У него совершенно кошачья походка! Никогда не слышно, как он подходит.

— Мне он тоже не очень нравится, но свое дело он знает. В наше время не так просто найти опытного камердинера. И главное, отец его любит.

— Да, ты прав, это главное. Альфред, что ты думаешь об этой молодой леди? Кто это может быть?

Альфред покачал головой.

— Не имею ни малейшего представления. Не знаю, что и думать об этом.

Они посмотрели друг на друга. Губы Лидии резко сжались.

— Знаешь, что я думаю, Альфред?

— Что?

— По-моему, твой отец очень скучает в последнее время. Думаю, он задумал на Рождество какое-то развлечение.

— Пригласив на семейную встречу двух неизвестных нам людей?

— О! Я, конечно, не знаю деталей, но мне кажется, что твой отец собирается поразвлечься.

— Надеюсь, ему это удастся, — печально произнес Альфред. — Бедный старик, прикованный к креслу, инвалид — и это после той бурной жизни, которую он вел.

— После… бурной жизни… — медленно повторила Лидия.

Пауза, которую она сделала перед прилагательным, придала ему какой-то особый, хотя и смутный смысл. Альфред, казалось, почувствовал его. Он покраснел и опустил глаза.

— Удивляюсь, — воскликнула Лидия, — как у него мог родиться такой сын, как ты! Вы ведь — две противоположности. И при всем этом ты прямо-таки обожествляешь его!

— Тебе не кажется, что ты заходишь слишком далеко, Лидия? — раздраженно произнес Альфред. — Лично я считаю, что вполне естественно для сына любить своего отца. И было бы очень неестественно не делать этого.

— В таком случае, — возразила Лидия, — большинство членов вашей семьи — неестественные люди! И давай не будем спорить! Ладно, я прошу прощения. Я задела твои чувства, я знаю, но поверь мне, Альфред, я вовсе не хотела этого. Меня восхищает твоя… твоя преданность, это такая редкая добродетель в наше время. Может быть, я ревную, хотя вообще-то странно для женщины ревновать не к свекрови, а к свекру.

Альфред взял ее за руку.

— Не говори глупостей, Лидия. У тебя нет причин ревновать.

С полным раскаяния видом она поцеловала его.

— Не знаю. Но как бы то ни было, Альфред, я уверена, что только к твоей матери я не смогла бы ревновать тебя. Хотела бы я знать ее.

Он вздохнул.

— Это было несчастное создание.

Лидия заинтересованно взглянула на него.

— Так вот какое впечатление она производила на тебя… Несчастное создание… Интересно.

— Я помню, она почти всегда болела… часто была в слезах. — Он слегка покачал головой. — У нее совершенно не было силы духа.

— Как странно… — чуть слышно пробормотала Лидия, все еще глядя на него.

Однако когда он вопросительно повернулся к жене, она тряхнула головой и переменила тему.

— Ну, раз мы не в состоянии выяснить, кто же наши таинственные гости, я пойду доделывать свой сад.

— Сегодня очень холодно, дорогая, сильный ветер.

— Ничего. Я оденусь потеплее.

Она вышла из комнаты. Оставшись в одиночестве, Альфред Ли некоторое время стоял неподвижно, затем подошел к большому окну в глубине гостиной. Из окна открывался вид на террасу, огибавшую почти весь дом. Через несколько минут он увидел Лидию, которая вышла на террасу с небольшой корзинкой в руках. На ней было толстое шерстяное пальто. Поставив корзинку, она нагнулась над небольшой каменной раковиной.

Некоторое время муж наблюдал за ней. Наконец, он тоже вышел из комнаты, надел пальто с шарфом и появился на террасе через боковую дверь. Он прошел мимо нескольких каменных раковин, украшенных миниатюрными садами, — делом проворных рук его жены.

Одна из них, наполненная желтым песком, изображала пустыню с караваном верблюдов, шествующих мимо зеленых пальм из подкрашенной шерсти в окружении фигурок арабов и примитивных хижин из пластилина. Другая представляла итальянский сад с террасами и различной формы клумбами с разноцветными восковыми цветами. Была здесь также Антарктида — с несколькими зеленоватыми айсбергами из стекла и небольшими стайками пингвинов, а рядом находился японский сад с прелестными кривыми деревцами, с водоемами из стекла и мостиками из пластилина.