Морис Леблан: Остров тридцати гробов

Прекрасно! Старый Друид одобряет ее намерения и, пока ты приближаешься под присмотром Стефана к дольмену, продолжает выпытывать у Эльфриды необходимые сведения. Но вдруг, услышав твой голос, Ворский, негодяйка начинает артачиться, представляешь? Непредвиденный поворот! От голоса хозяина в ней взыграло ретивое. Она хочет тебя видеть, предупредить об опасности, спасти и внезапно бросается на Старого Друида с кинжалом в руке. Старый Друид в целях самозащиты вынужден ее оглушить, и тут, когда он глядит на умирающую, ему приходит в голову, что из этого происшествия он может извлечь выгоду. В мгновение ока мерзкое создание связано. Ты покараешь ее собственноручно, Ворский, ее ждет удел, который ты готовил для нее раньше. Старый Друид отдает хитон Стефану, объясняет, что от него требуется, при твоем появлении пускает в тебя стрелу и, пока ты гоняешься за белым хитоном, ловко подменяет Веронику Эльфридой, вторую жену — первой. Каким образом? Это тебя не касается. Главное, дело сделано, и, как тебе известно, вполне успешно.

Дон Луис перевел дух. Судя по его доверительному, дружескому тону, можно было подумать, что он рассказывает Ворскому какую-то забавную историю, добрый фарс, над которым Ворский первым же и посмеется.

— Но это еще не все, — продолжал он. — Патрис Бельваль и несколько моих марокканцев — к твоему сведению, на борту их восемнадцать — неплохо поработали в подземных залах. Разве в пророчестве не сказано вполне определенно? Когда жена испустит последний вздох.

Ясное дело, ни брат Тома, ни кто другой понятия не имели, где сокрыт клад. А Старый Друид догадался и пожелал, чтобы Ворский увидел и услышал сигнал и, горяченький, упал прямо ему в рот, словно жаворонок с неба. Для этого следовало отыскать выход из подземелья где-то вблизи от Дольмена Фей. Капитан Бельваль принимается за поиски и находит его, тем более что Магеннок уже начинал искать именно там. Древняя лестница расчищена. Внутренность сухого дерева тоже. С субмарины принесены динамитные патроны и сигнальные ракеты. И когда со своего насеста ты, словно герольд, возгласил: «Она умерла! Четвертая женщина погибла на кресте!» — бах, бах! — раздается гром, бушует пламень, земля дыбится, круговерть взметается! Дело сделано, ты — любимчик богов, баловень судьбы, и тебя обуревает благородное желание броситься вниз головой в каменную трубу и проглотить Божий Камень. Итак, завтра, проспавшись после возлияний, ты умнешь его за милую душу. По указанию брата Тома ты положил трупами тридцать человек. Преодолел все препятствия. Пророчество сбылось.

Старому Друиду осталось лишь подчиниться и вручить тебе ключи от рая. Но прежде, понятное дело, — маленькая интермедия, несколько антраша и магических пасов, просто чтобы чуть-чуть позабавиться. И — вперед к Божьему Камню, который стережет Спящая Красавица!

Дон Луис с живостью изобразил несколько прыжков, к которым питал такое пристрастие. Затем обратился к Ворскому:

— Старина, у меня создалось смутное впечатление, что тебе уже наскучила моя лекция и ты предпочел бы сейчас открыть место, где спрятан Франсуа, вместо того чтобы слушать дальше. О горе! Тебе все же придется узнать, в чем там было дело со Спящей Красавицей и откуда столь неожиданно появилась Вероника д'Эржемон. Впрочем, минуты за две я управлюсь. Извини.

И дон Луис, оставив в покое Старого Друида и говоря снова от своего имени, продолжал:

— Так вот, зачем я отнес туда Веронику д'Эржемон после того, как вырвал ее из твоих когтей? Ответ прост: а куда бы ты хотел, чтобы я ее доставил? На субмарину? Это твое предположение — просто нелепость. Ночью море разыгралось, а Вероника нуждалась в отдыхе. В Монастырь? Ни за что на свете. Он расположен слишком далеко от театра военных действий, и я не был бы спокоен. В сущности, укрыться от грозы и твоих ударов можно было лишь в зале жертвоприношений, поэтому-то я ее туда и отнес, поэтому-то она и спала там у тебя на глазах сладким сном, находясь под действием хорошего снотворного. Должен признаться, что я к тому же не мог отказать себе в удовольствии устроить тебе этот маленький спектакль. Но разве ты меня отблагодарил за него? Нет: вспомни, что за рожу ты скроил! Жуткое зрелище! Вероника воскресла! Ожившая покойница! По-видимому, зрелище оказалось столь жутким, что ты удрал со всех ног. Впрочем, к делу. Ты обнаруживаешь, что выход завален. Это заставляет тебя одуматься. Конрад решает идти на приступ и нападает на меня исподтишка, как раз когда я нес Веронику д'Эржемон в субмарину. Но один из моих марокканцев наносит ему роковой удар. Еще одна комическая интермедия. Выряженный в хитон Старого Друида Конрад лежит в одном из склепов, и ты, естественно, тут же подскакиваешь и набрасываешься на него. А когда ты видишь на жертвеннике труп Эльфриды, занявший место Вероники д'Эржемон, ты набрасываешься и на него и превращаешь в кровавое месиво ту, которую уже распял. Опять промашка! И наконец развязка, тоже не лишенная комической нотки. Ты висишь на пыточном столбе, а я тем временем читаю тебе лекцию, которая вот-вот тебя доконает и из которой следует, что если ты пытался заполучить Божий Камень с помощью тридцати злодейств, то я его добыл только с помощью собственной головы. Вот и все, мой милый Ворский. Если не считать нескольких второстепенных происшествий да еще кое-чего более важного, чего тебе знать не следует, теперь ты знаешь столько же, сколько и я. Устроился ты удобно, время поразмыслить у тебя было. Я жду, что ты смело ответишь на вопрос насчет Франсуа. Ну, начинай: «Мамочка, мамочка, лодочки…» Ну как? Будешь говорить?